Гендерные аспекты формирования брака и семьи

Многочисленные современные публикации свидетельствуют о том, что женщины в России продолжают выполнять больший объем домашнего труда, чем мужчины и данное неравенство выражено намного сильнее, чем в развитых странах. Современный американский психолог Кэрол Гиллиган в первой главе своей работы по психологической теории развития женщин «Место женщины в жизненном цикле мужчины» определяет роль женщины в жизни мужчины и общества в целом, обусловленную особенностями женской психологии, выявляет источники этих особенностей, их проявление в детском и юношеском возрасте.

Причину трудностей в установлении направленности и критериев женского морального роста Гиллиган видит в преимущественной ориентации психологов на маскулинную модель развития, отождествляемую с моделью человеческого развития вообще. Маскулинность характеризуется осознанием собственной автономии, которое проявляется в независимости суждений, в их беспристрастности, неподвластности чувствам, обстоятельствам конкретных ситуаций, в подчинении универсальным принципам человеческого существования.

Напротив, течение духовной жизни женщин определяется совершенно другими признаками: нежеланием выносить суждения о поступках других людей, релятивностью суждений в их ситуативной и эмоциональной обусловленности. Отклонение женского развития от маскулинной модели считается отклонением от нормы, поэтому неспособность женщин соответствовать ей оценивается как неспособность к развитию. Гиллиган в этом несоответствии видит не проблематичность способности женщин к развитию, а проблематичность правомерности возведения маскулинной модели в абсолютную норму. С ее точки зрения, процесс морального развития представляет собой переплетение двух различных путей, обусловленных мужским и женским типами развития, которые имеют свои уникальные критерии, ценностные ориентиры, способы разрешения моральных проблем. Признаками этой уникальности, по мнению Гиллиган, являются особенности языка, на котором люди говорят о своей жизни, индивидуальные представления о мире своего бытия, проявление личной активности. К. Гиллиган считает, что источниками различия в психологическом развитии мужчин и женщин являются особенности процесса формирования половой идентичности у детей. Поскольку половая идентичность формируется к трем годам - в это время именно мать (как правило) ухаживает за ребенком, то этот процесс у мальчиков связан с осознанием своей противоположности матери. Его личностное развитие идет по линии прогресса автономии. Мир активности представляется мальчикам и мужчинам в виде соподчинения связей, иерархии отношений, вершиной которой является автономия. В связи с этим главная моральная проблема для мужчин состоит в защите фундаментальных прав личности на жизнь и самореализацию, которая логически решается на основе морали, справедливости и проговаривается на языке права, невмешательства, законности.

С точки зрения К. Гиллиган, фундаментальная моральная проблема для женщин имеет другую природу. У девочек половая идентификация протекает на фоне неразрывной связи с матерью, отождествления себя с ней; личностное развитие определяется осознанием значимости взаимосвязи между людьми. Поэтому мир бытия женщин - это сеть взаимоотношений, самое желанное место в нем - их центр, а главная моральная проблема - сохранение взаимоотношений, расширение и укрепление взаимозависимости через включение как можно большего количества людей в сферу своей заботы. Эта проблема решается на основе морали любви и заботы, а формулируется на языке эгоистичности и ответственности. Предметом морального развития становится изменение осознания отношения между другим и собой.

Современные исследователи в формировании половой роли (идентичности) выделают три зоны развития: формирование половой идентичности, выработка стереотипа полоролевого поведения, выбор объекта полового влечения.

Начиная с 1980-х гг. авторы исследований гендерных различий поддерживали идеи равенства полов, ста­раясь уменьшить влияние раздутых стереотипов. В 1980-е и 1990-е гг. было выявлено немало гендерных различий, столь же значительных, как и «важные» поведенческие различия полов, выявленные психологами дру­гих специальностей (Eagly, 1995).

Эволюционные психологи полагают, что природа отбирает те черты, которые помогают передавать последующим поколениям определенные гены. Так, способность понимать чувства своих детей и их отцов приносила пользу женщинам, и можно предположить, что естественный отбор точно так же благоприятствовал и формированию у женщин такого качества, как эмоциональная чуткость.

По мере того как люди приближаются к среднему воз­расту и «переваливают» через него, с ними происходят любопытные трансформации: женщины становятся более настойчивыми и уверенными в себе, а мужчины — более склонными к сочувствию и менее доминирующими (Lowenthaletal., 1975; Prattetal., 1990). Первым из возможных объяснений уменьшения гендерных различий является из­менение гормональной насыщенности, вторым — требо­вания, предъявляемые исполняемыми людьми ролями. Неко­торые исследователи полагают, что во время ухаживания и после рождения первого ребенка социальные ожидания приводят к тому, что муж и жена «педалируют» черты, уси­ливающие их роль. Во время ухаживания, убеждая женщи­ну в своей способности быть защитником и кормильцем, мужчина играет роль «крутого парня» и забывает о своей потребности во взаимной поддержке и заботе (Gutmann, 1977). В период ухаживания и во время взращивания маленьких детей женщины подавляют свойственные им настойчивость и потребность в независимости. Бы­тует мнение, что по мере того как мужчина и женщина «вырастают» из этих пер­вых взрослых ролей, каждый из них начинает активнее проявлять те чувства, ко­торые раньше сдерживались, и оба становятся более похожими.

Результаты изучения близнецов, а также родных братьев, сестер и приемных детей свидетельствуют о следующем: генетика объясняет примерно 50% индиви­дуальных различий в том, что касается личностных качеств. Общее влияние сре­ды, включая и одинаковое влияние семьи, «ответственно» не более чем за 10% их личностных различий. Так что же «ответственно» за остальные 40-50%? По мне­нию Джудит Харрис, — влияние сверстников. Детей и подростков мнение сверстников волнует значительно больше, чем мнение родителей.

Однако Джудит Харрис считает, что индивидуальное культурное влия­ние «отдельно взятого родителя» на «отдельно взятого ребенка» менее ощутимо, нежели влияние родителей как представителей одной группы на детей, представля­ющих другую группу. От родителей зависит, в каком окружении живет ребенок, в какой школе учится и с кем дружит. Более того, дети нередко подражают тем, кто немного старше их и кто, в свою очередь, берет при­мер с еще более взрослых юношей и деву­шек; примером для последних часто стано­вятся более молодые представители поко­ления родителей.

Как утверждает И.С. Кон, в последние 15 лет происходит становление и широкое распространение новой парадигмы маскулинности. Маскулинность, как и сами гендерные свойства, не является чем-то самодовлеющим, она органически переплетается с расовыми, сексуальными, классовыми и национальными отношениями. При этом она заведомо условна, связана с определенным контекстом, конвенциональна и может разыгрываться и представляться по-разному (гендерный дисплей, перформанс).

Характеризуя социальную ситуацию развития современных российских детей, В.В. Абраменкова пишет, что процесс половой социализации в современных усло­виях представляет собой явление, не имеющее аналогов во всей предшествующей истории России. Тра­диционная форма половой социализации, характерная для патриархальных взаимоотношений, исходила из типа со­ответствия полоролевых образцов - половой принадлеж­ности ребенка (т.е. для мальчиков это — маскулинная мо­дель, а для девочек – фемининная). К концу XIX- началу XXв. наметился, а в советское время развился маскулин­ный тип половой социализации, характерный для су­ровых времен, когда мужская модель поведения оказыва­лась более предпочтительной как для мальчиков, так и для девочек. Психологический пол, формируемый в последние десятилетия, исследовательница определяет как инверсионный,т.е. маскулинный для девочек и фемининный для мальчиков.

Таким образом, потребность в детях и социальные ожидания от детей в современном обществе очень многообразны. Воспитывая ребенка, родители в большей или меньшей степени удовлетворяют те или иные сопряженные с детьми потребности. Потребность в самореализа­ции — основная потребность для большинства мужчин и женщин, принимающих решение иметь ребенка. Эта сторона отношения к детям может быть более или менее выражена, актуализирована в сознании и поведении родителей. Что же касается прочих потреб­ностей личности, аккумулированных в потребности в детях, то они, очевидно, проявляются более дифферен­цированно у людей разного образовательного уровня, возраста, характера и т. д.

В случае отсутствия отца или внимания с его стороны ребенок познает окружающий мир только через мать. Причем, по мнению за­рубежных исследователей, мать в наши дни «опаснее» для сына, чем были матери 50-60 лет назад. Мама из прошлых поколений была за­мкнута в семейном кругу, не знала, что происходит в мире, давала любовь и ждала ответной любви и уважения. Современная мама — это профессионально подготовленная, самостоятельная, уверенная в себе женщина, часто успешно делающая карьеру. Нередко она «подавляет» своих сыновей, и они на всю жизнь сохраняют зависимость от такой матери. Более того, повзрослев, они будут в поисках партнерши ориентироваться на те же знакомые черты личности, искать знако­мую сильную женщину. Но парадокс заключается в том, что они не выносят сильных женщин, подсознательно стремятся их унизить, что представляет собой особый вид самотерапии. Мальчики особенно чувствительны к падению престижа отца в се­мье. В условиях «матриархата» они усваивают образ мужчины как «лишнего существа» и невольно переносят этот образ на самих себя.

По мнению немецкого социолога К. Бека, в обществе все более утверждается девиз «сначала — я, все остальное — потом». В России, правда, эти процессы не приобрели еще мас­сового характера. Однако это ожидает в недалеком будущем и ее. Пока что мы можем наблюдать это на примере западного общества, где подобные перемены ведут к изменению социально-психологическо­го климата в обществе, распаду традиционных устоев жизни, опорой которых служила семья, разделению ролей по половому признаку. Са­моутверждение и автономность становятся важнейшими принципами современной жизни, все больше вытесняя еще недавно популярные понятия «солидарность» и «общее благо».

Если довести современную рыночную модель до логического кон­ца, замечает социолог К. Бек, можно оказаться в мире без браков и семьи. «Каждый должен быть самостоятельным, свободным, чтобы отвечать потребностям рынка, только так можно обеспечить свое ма­териальное существование, — пишет он. Утвердившееся рыночное общество есть бездетное общество».

Вместе с тем вполне правомерно утверждать, что в действитель­ности происходит не отмирание или распад семьи, а лишь распад и трансформация принятого в семье и обществе стиля общения. Мы живем в переходный период, когда формируется новый тип семейных отношений.

Изменение старого типа разделения функций и ролей в семье — это процесс разрушения старых социальных условий, а не подрыв общественных устоев вообще.

Таким образом, результаты глубокого изучения гендерных ролей свидетельствуют о большом влиянии на них культуры. Гендерные роли зависят от культуры и изменяются с течением времени. Культурное влияние преимущественно передается не непо­средственно от родителей, а через сверстников.

Наша задача - сделать все, чтобы гендерные различия в современной семье в данном отрезке времени работали на объединение семьи, а не наоборот.

Автор статьи: Трошина Е.Ю. кандидат психологических наук, заведующая кафедрой «Психология» Института Современных Психологических Технологий, член Московской Ассоциации Аналитической Психологии, аналитический психотерапевт, детский психоаналитик.