Глава VI. Проблема типов в психопатологии
Теперь мы обратимся к попытке одного психиатра выделить иззапутывающего многообразия так называемых психопатических неполноценностейдва типа. Эта чрезвычайно обширная группа объединяет в себе все тепограничные психопатические состояния, которые не могут быть отнесены вобласть собственно психозов; таковы все неврозы и все дегенеративныесостояния, а также интеллектуальные, моральные, аффективные и другиепсихические неполноценности. Эта попытка была сделана Отто Гроссом, опубликовавшим в 1902 годутеоретический этюд под названием Вторичная церебральная функция, основнаягипотеза которого привела его к установлению двух психологических типов.[Переработанное, но, по существу, неизмененное изображение этих типов Гроссдает также и в своей книге О психологических неполноценностях /72-S.27ff/] Хотя Гросс черпает интересующий его эмпирический материал изобласти психических неполноценностей, однако ничто не мешает перенестиобретенные там точки зрения и в более обширную область нормальнойпсихологии, потому что неуравновешенное душевное состояние даетисследователю лишь особенно благоприятную возможность наблюдения некоторыхпсихических феноменов, выступающих с почти чрезмерной отчетливостью,феноменов, часто поддающихся лишь неотчетливому восприятию в пределахнормальной психологии. При случае ненормальное состояние играет рольувеличительного стекла. В своей заключительной главе Гросс самраспространяет свои выводы и на более широкие области, что мы и увидимдалее. Под вторичной функцией Гросс разумеет церебральный клеточный процесс,наступающий вслед за первичной функцией. Первичная функция соответствовалабы собственному действию клетки, именно созданию положительного психическогопроцесса, скажем представления. Это действие соответствует энергетическомупроцессу, по всей вероятности разряжению химического напряжения, то естьхимическому распадению. После этого острого разряда, который Гросс называетпервичной функцией, начинается вторичная функция, то есть реституция, иливосстановление при помощи питания. В зависимости от интенсивностипредшествовавшей затраты энергии эта функция потребует более или менеепродолжительного времени. В течение этого времени клетка находится визмененном против прежнего состоянии, то есть в состоянии некоторогораздражения, которое не может не повлиять на последующий психическийпроцесс. Именно очень яркие, насыщенные аффектом процессы могли бы указыватьна особенно большую затрату энергии, а поэтому на особенно длительный периодреституции или течения вторичной функции. Воздействие вторичной функции напсихический процесс Гросс представляет себе как поддающееся наблюдениюспецифическое влияние ее на последующий ассоциативный процесс, и притом так,что выбор ассоциаций до некоторой степени ограничивается темой, данной впервичной функции, то есть так называемым главным представлением.Действительно, несколько позднее, как мне в моих собственныхэкспериментальных работах, так и нескольким ученикам моим в соответствующихисследованиях пришлось установить явления персеверации /38- С.374-551/,обнаруживающиеся после очень ярких представлений явления, которые могут бытьдоказаны цифровыми данными. Мой ученик Эбершвейлер, исследуя процесс речи,установил то же самое явление в ассонансах и агглютинациях. /73- LXV.S.240-271/ Кроме того, патологический опыт показывает нам, как частовстречаются персеверации при тяжких повреждениях мозга, как-то: приапоплексиях, атрофических и иных состояниях повреждения. Вероятно, ихследует приписать именно этой затрудненной реституции. Поэтому гипотезаГросса является весьма правдоподобной. И вполне естественно поставить вопрос: не существуют ли такие индивидыили даже типы, у которых период реституции, то есть вторичная функция,оказывается продолжительнее, чем у других, и нельзя ли из этого вывестицелый ряд своеобразных психологии? В каждую данную единицу времени краткаявторичная функция влияет гораздо менее на течение последовательныхассоциаций, нежели продолжительная. Поэтому в первом случае первичнаяфункция может осуществляться гораздо чаще. Психологическая картина этогослучая являет поэтому, в виде особенности, быструю и все возобновляющуюсяготовность к действию и реакции, то есть своего рода отклоняемость,склонность к поверхности сочетаний, недостаток глубоких и прочных связей и,поскольку от этих связей ожидается известная значительность, - некоторуюбессвязность. Но, в противовес этому, в ту же единицу времени обнаруживаетсянатиск множества новых тем, впрочем нисколько не углубляющихся, так что наповерхность всплывают и чужеродные, и разно-ценные элементы, вследствие чеговозникает впечатление нивелирования представлений (Wernicke). Такоебыстрое следование одной первичной функции за другою исключает ео ipsoпереживание аффективной ценности представлений, и поэтому аффективностьтолько и может быть поверхностной. Но в то же время это же создаетвозможность быстрого приспособления и смены установок. Собственно процессмышления или, лучше сказать, абстракция страдает, конечно, от краткостивторичной функции, ибо процесс абстракции требует того, чтобы совокупностьисходных представлений и их последующих воздействий имела большуюдлительность и устойчивость, то есть он требует более продолжительнойвторичной функции. Без нее не может состояться никакое углубление и никакаяабстракция отдельного представления или группы представлений. Более быстрое восстановление первичной функции обусловливает повышеннуюспособность реагировать, правда не в смысле интенсивности, а в смыслеэкстенсивности, и вследствие этого - мгновенное восприятие непосредственнойданности, но лишь в ее поверхностном, а не глубоком значении. Эта чертапроизводит впечатление отсутствия критики или, в зависимости отобстоятельств, - отсутствия предрассудков, впечатление предупредительности ипонимания, а в иных случаях - впечатление бестолковой бесцеремонности,бестактности и даже насильственности. Слишком легкое проскальзывание мимотого, что имеет более глубокое значение, производит впечатление известнойслепоты по отношению ко всему, что не лежит на самой поверхности. Быстраяспособность реагировать проявляется, между прочим, в виде так называемогоприсутствия духа и отваги, доходящей до безумной удали, основанной наотсутствии критики, на неспособности реализовать опасность. Быстротадействия вводит в заблуждение и кажется решимостью, являясь на самом делескорее слепым импульсом. Вторжение в чужую область кажется само собоюразумеющимся и облегчается незнанием того, какую аффективную ценность имеетпредставление и поступок и как он действует на других людей. Быстровозобновляющаяся готовность мешает переработке восприятий и опыта, так чтопамять обыкновенно сильно страдает, ибо в большинстве случаев легкоподдаются воспроизведению лишь те ассоциации, которые вошли во множествосочетаний. Более или менее изолированные содержания быстро тонут, и поэтомубесконечно труднее запомнить ряд бессмысленных (бессвязных) слов, нежелистихотворение. Дальнейшими характерными чертами являются: быстраявоспламеняемость, быстро потухающий энтузиазм, а также некоторые проявлениябезвкусия, являющиеся последствием слишком быстрой смены разнородныхсодержаний и нереализирование их слишком разнородных аффективных ценностей.Мышление имеет репрезентативный характер и является скорее представлением инанизыванием содержаний, нежели абстракцией и синтезом. В этом изображении типа с короткой вторичной функцией я следовал всущественных чертах за Гроссом, добавив от себя лишь некоторые транскрипциив область нормального. Гросс обозначает этот тип так: неполноценность суплощенным сознанием. Но, смягчив слишком резкие черты этого типа донормального уровня, мы получим общую картину, в которой читатель без трудаузнает less emotional type Джордана, то есть тип экстраверта. ПоэтомуГроссу принадлежит немаловажная заслуга быть первым, установившим однуединую и простую гипотезу возникновения этого типа. Противоположный тип Гросс обозначает как неполноценность с суженнымсознанием. У этого типа вторичная функция особенно интенсивна и продлена.Вследствие такой ее продленности влияние ее на последовательноеассоциирование оказывается более сильным, чем у первого типа. Естественнопредположить, что в этом случае и первичная функция бывает интенсивнее ичто, следовательно, деятельность клетки оказывается более обширной и полной,чем у экстраверта. Естественным следствием этого была бы продленная иусиленная вторичная функция. Более длительная вторичная функция вызывает иболее продолжительное и устойчивое действие, возбужденное исходнымпредставлением. От этого получается эффект, который Гросс называетконтрактивным действием, а именно особым образом (в смысле исходногопредставления) направленный выбор последовательных ассоциаций. Благодаряэтому достигается широкое осуществление или углубление темы. Представлениеимеет устойчивость, впечатление идет вглубь. Неблагоприятным последствиемэтого является ограничение более узкой областью в ущерб многообразию ибогатству мышления. Однако синтез существенно облегчен, ибо сочетающиесяэлементы пребывают в достаточно длительном сопоставлении для того, чтобыстало возможным их абстрагирование. Далее, сужение или концентрация на однойтеме ведет, правда, к скоплению причастных ассоциаций н к твердой внутреннейсвязанности и сомкнутости комплекса представлений; но в то же время этоткомплекс отмежевывается от всего несопринадлежащего и оказывается вследствиеэтого ассоциативно изолированным - феномен, который Гросс (примыкая кВернике) называет сеюнкцией (sejunction). Последствием сеюнкции комплексовявляется скопление групп представлений (или комплексов), не имеющих никакойвзаимной связи или же лишь слабо связанных между собой. Такое состояниепроявляется вовне в образе негармоничной или, по выражению Гросса,сеюнктивной личности. Изолированные комплексы стоят сначала рядом, безвзаимного воздействия; вследствие этого нет и взаимного проникновения,ведущего к взаимному уподоблению и исправлению. Правда, они строго и логичнозамкнуты в самих себе, но им недостает исправляющего влияния со стороныиначе направленных комплексов. Поэтому легко может случиться, чтокакой-нибудь особенно сильный и, стало быть, особенно замкнутый и неподдающийся влиянию комплекс усилится до того, что выступит в качествесверхценной идеи, то есть станет доминантой, не допускающей никакойкритики и пользующейся полнейшей автономией, так что она превратится вединственную господствующую силу, в - spleen. [В другом месте /72- S.41)и, как мне кажется, с полным правом Гросс устанавливает различие междусверхценной идеей (uberwertige Idee) и так называемым комплексом спреувеличенной ценностью (wertuberhohte Komplexe). По мнению Гросса, этотпоследний феномен характерен не только для этого, но и для другого типа.Конфликтный комплекс (Konfliktkomplex) благодаря своей окрашенностичувством имеет вообще значительную ценность, у какого бы типа он нипроявлялся.] В патологических случаях она становится навязчивой идеей, тоесть некой абсолютно непоколебимой величиной, подчиняющей себе всю жизньиндивида. От этого вся умственная жизнь ориентируется по-иному, человексходит с ума. Таким пониманием генезиса параноидальной идеи можно было быобъяснить и тот факт, что параноидическая идея в известных начальных стадияхподдается исправлению при наличности соответствующих психотерапевтическихприемов именно тогда, если удается сочетать ее с другими комплексамипредставлений, расширяющими и тем самым исправляющими. /74- Bd.III. S.795ff/ Есть также несомненная осторожность и даже робость в ассоциированииобособленных комплексов. Предметы должны быть начисто отмежеваны друг отдруга, мосты между комплексами, так сказать, должны по возможности бытьсломаны посредством строгого и сурового формулирования комплексныхсодержаний. Гросс называет эту тенденцию боязнью ассоциаций. /72- S.40/ Строгая внутренняя замкнутость такого комплекса затрудняет всякуюпопытку влияния извне. Такая попытка имеет только тогда перспективу науспех, если ей удается примкнуть - или предпосылка, или вывод комплекса - кдругому комплексу, и притом настолько же строго и логично, насколькопредпосылка и вывод соединены между собою. Накопление недостаточно связанныхмежду собой комплексов вызывает, конечно, большую изолированность отвнешнего мира и, как мы сказали бы, большое застаивающееся скопление либидовнутри. Поэтому в таких случаях мы находим обыкновенно чрезвычайнуюконцентрацию на внутренних процессах, притом в зависимости от разновидностичеловека: тот, кто ориентирован преимущественно на ощущения, концентрируетсяна физических чувствах, а более интеллектуальный - на духовных процессах.Личность является связанной заторами, поглощенной или рассеянной,погруженной в мысли, интеллектуально односторонней или ипохондрической. Вовсяком случае обнаруживается недостаточный интерес к внешней жизни, явнаясклонность к нелюдимости и одиночеству, часто компенсирующаяся особеннойлюбовью к животным и растениям. Тем живее оказываются зато внутренниепроцессы, потому что время от времени комплексы, до сих пор мало или вовсене связанные между собою, сталкиваются внезапно друг с другом и тем опятьвызывают к жизни интенсивную первичную функцию, которая, в свою очередь,влечет за собою длительную вторичную функцию, амальгамирующую два комплекса.Можно было бы подумать, что однажды таким же образом столкнутся и всекомплексы и смогут этим путем объединить и сомкнуть психические содержания водно целое. Конечно, такое целительное последствие наступило бы лишь в томслучае, если можно было на это время приостановить смену явлений внешнейжизни. Но так как это невозможно, то появляются все новые раздражения,которые вызывают вторичные функции, пересекающие и спутывающие путивнутренних линий. Соответственно с этим такой тип отличается ярко выраженнойсклонностью удалять внешние раздражения, избегать смены явлений, повозможности задерживать непрерывное течение жизни, до тех пор пока он неосуществит все внутренние амальгамирования. Если дело касается больного, тоон тоже отчетливо обнаружит эту тенденцию: он по возможности устранится отвсего и будет стремиться вести отшельническую жизнь. Однако исцелиться наэтом пути ему можно будет только при легком заболевании. Во всех болеетяжелых случаях для него не будет другого исхода, как понизить интенсивностьпервичной функции; но это вопрос особый, которого мы, однако, уже коснулисьпри обсуждении писем Шиллера. Ясно без дальнейших разъяснений, что этот тип отличается совершенноособенными аффективными явлениями. Как мы уже видели, этот тип реализуетассоциации, принадлежащие к исходному представлению. Он осуществляетассоциативно весь причастный к теме материал, то есть постольку, посколькуэтот материал не связан с другими комплексами. Если раздражение касаетсятакого материала, то есть попадает на комплекс, то или возникает сильнейшаяреакция - аффективный взрыв, или же - ничего, если замкнутость комплексаничего не пропускает. Но если осуществляется реализация, тогда аффективныеценности разряжаются; наступает сильная аффективная реакция, которая надолгооставляет после себя известное действие, часто остающееся извне незаметным,но зато тем глубже внедряющееся вовнутрь. Отголоски колебаний аффектанаполняют индивида и делают его неспособным к восприятию новых раздраженийдо тех пор, пока аффект не отзвучит. Накопление раздражений становитсянестерпимым, вследствие чего в дальнейшем и наступают сильные оборонительныереакции. Вообще, при большом скоплении комплексов слагается хроническаяоборонительная установка самозащиты, которая, усиливаясь, может дойти донедоверчивости, а в патологических случаях даже до мании преследования. Внезапные взрывы, чередующиеся с молчаливостью и о обороной, могутсообщить личности оттенок чудачества, так что такие люди становятся дляокружающих загадкой. Внутренняя поглощенность уменьшает готовность души квосприятию, что ведет к недостатку присутствия духа и находчивости.Вследствие этого часто возникают затруднительные положения, из которых неудается найти выход, что в свою очередь является лишним основанием дляудаления от общества. К тому же случающиеся вспышки вызывают путаницу вотношениях с другими людьми, и человек, смущенный и растерянный, нечувствует себя в состоянии ввести эти отношения в надлежащую колею. Такаятяжеловесность в приспособлении приносит человеку целый ряд неприятныхиспытаний, которые неизбежно вызывают в нем чувство своей малоценности, илигоречи, или даже прямо озлобление, легко обращающиеся против истинных илимнимых виновников несчастья. Аффективная внутренняя жизнь таких людей оченьинтенсивна, и благодаря многочисленным отголоскам аффектов слагаютсячрезвычайно утонченные переходы в оттенках и в их восприятии и,следовательно, особая эмоциональная чувствительность, которая проявляется ивовне в виде особой робости и страха перед эмоциональными раздражениями, атакже перед всякими ситуациями, могущими вызвать подобные впечатления.Чувствительность направляется особенно сильно против эмоциональныхпроявлений окружающей среды. Поэтому резко выраженные мнения, аффективноокрашенные утверждения, сильные воздействия на чувство и тому подобноеотвергаются с самого начала, и притом из страха пред собственной эмоцией,которая могла бы опять-таки вызвать такой отголосок впечатления, с которымчеловек боится не справиться. Из этой чувствительности со временем легковозникает известная удрученность, основанная на чувстве, будто человекисключен из жизни. В другом месте /72- S.37/ Гросс склоняется к тому мнению,что глубокомыслие является особенно характерной чертой этого типа. Там жеон подчеркивает, что реализация аффективной ценности легко ведет каффективной переоценке, к преувеличению важности явлений(Zuwichtignehmen). Сильное преобладание внутренних процессов иэмоционального элемента в этом образе позволяет без труда узнатьинтровертного человека. Гросс описывает этот тип гораздо полнее, нежелиДжордан свой impassioned type; однако в главных чертах этот последнийможно было бы признать тождественным с типом Гросса. В V главе своей книги Гросс отмечает, что в пределах нормальнойплоскости оба описанных им неполноценных типа являются физиологическимиразновидностями индивидуальности. Следовательно, уплощенно-расширенноесознание и суженно-углубленное сознание суть разновидности характера. /72-S.59/ Тип с расширенным сознанием является, по Гроссу, прежде всегопрактическим типом благодаря его быстрому приспособлению к окружающей среде.Внутренняя жизнь не перевешивает у него, ибо он не доходит до развитиякрупных комплексов представлений. Эти люди энергично пропагандируютсобственную личность, а если они стоят на более высокой степени развития, тоони пропагандируют и великие идеи, перешедшие к ним по традиции. [Ср. сэтим сходное определение у Джордана.] Гросс считает, что жизнь чувств уэтого типа примитивна, а у вышестоящих представителей его она организуетсяпри помощи принятия готовых идеалов извне. Благодаря этому деятельностьили, соответственно (по выражению Гросса), жизнь чувства может статьгероической. Но она всегда банальна. Героическое и банальное как будтоне подходят друг к другу. Однако Гросс тотчас же поясняет нам, что он подэтим разумеет: у этого типа недостаточно богато развита связь междуэротическим комплексом представлений и остальным содержанием сознания, тоесть другими комплексами эстетической, этической, философской и религиознойприроды. Фрейд заговорил бы здесь о вытеснении эротического элемента. ДляГросса же зрелая наличность вышеприведенной связи является настоящимпризнаком благородной натуры (с. 61). Для выработки такой связи необходимаболее продолжительная вторичная функция, ибо этот синтез может состоятьсятолько через углубление и длительное удерживание в сознании этих элементов.Хотя при помощи традиционных идеалов сексуальность и может быть загнана напути социальной полезности, однако она никогда не выйдет за пределытривиальности. Это несколько суровое суждение относится к фактическойданности, легко объяснимой сущностью экстравертного характера: экстраверториентируется исключительно по внешним данным, так что центр его психическойжизни всегда посвящен занятию этими данными. Для приведения в порядок своихвнутренних дел у него остается поэтому мало или даже вовсе ничего.Внутренняя жизнь должна с самого начала подчиняться воспринятым извнеопределениям. При таких обстоятельствах не может сложиться и соединениеболее высокоразвитых функций с менее развитыми, ибо оно требует многовремени и труда, длительной и трудной работы самовоспитания, которая безинтроверсии и вообще не может быть выполнена. У экстраверта не хватает дляэтого ни времени, ни охоты; к тому же ему мешает в этом то недоверие, скоторым он созерцает свой внутренний мир, столь же откровенное, как тонедоверие, с которым интроверт созерцает внешний мир. Не следует, однако, думать, будто интроверт, благодаря своей повышеннойспособности к синтезу и большей силовой возможности реализовать аффективныеценности, может, так сказать, сразу осуществить синтез своей собственнойиндивидуальности, то есть, например, начать с гармонического соединениявысших и низших функций. Такую формулировку я предпочитаю пониманию Гросса,полагающего, что дело идет только об одной сексуальности, потому что,по-моему, дело идет не только о сексуальности, но и о других влечениях.Конечно, сексуальность является очень распространенной формой для выражениянеобузданных грубых влечений; но таким же влечением является и стремление квласти, во всех его многообразных аспектах. Гросс придумал для обозначенияинтроверта выражение сеюнктивная личность, подчеркивая этим тусвоеобразную трудность, с которой этот тип связывает комплексы.Синтетическая способность интроверта служит прежде всего лишь дляобразования комплексов, по возможности обособленных друг от друга. Но такиекомплексы прямо-таки мешают развитию высшего единства. Так и у интровертногосексуальный комплекс или комплекс эгоистического стремления к власти илижажды наслаждений остаются изолированными и по возможности резкоотмежеванными от других комплексов. Мне вспоминается, например, одининтровертный, интеллектуально высокоразвитый невротик, который по очереди товитал в высших сферах трансцендентального идеализма, то проводил время вгрязных пригородных притонах, причем сознание его не допускало ниморального, ни эстетического конфликта. Обе сферы начисто разграничивалиськак совершенно различные. В результате возник, конечно, тяжкий невроз снавязчивыми механизмами. Эти критические замечания нам надо иметь в виду, когда мы следим за темизображением, которое Гросс дает типу с углубленным сознанием. Углубленноесознание является, по выражению Гросса, основой у внутренне сосредоточенныхиндивидуальностей. Вследствие сильного контрактивного эффекта внешниераздражения всегда рассматриваются с точки зрения какой-нибудь идеи.Влечение к практической жизни в так называемой действительности заменяетсяпорывом к внутреннему сосредоточению. Вещи воспринимаются не какединичные явления, а как понятия, составляющие часть больших комплексовпредставлений. Такое понимание Гросса вполне совпадает с нашими прежними размышлениямипо поводу обсуждавшихся номиналистической и реалистической точек зрения, атакже их ранних стадий, представленных в платонической, мегарской икинической школах. Из изображений Гросса нетрудно усмотреть, в чем состоитразличие этих точек зрения: человек с короткой вторичной функцией имеет вкаждую единицу времени много первичных функций, лишь слабо связанных междусобою; поэтому он особенно привязан к единичному явлению, к индивидуальномуслучаю. Вот почему универсалии суть для него только имена и лишеныдействительности. Напротив, для людей с более длительной вторичной функциейна первом плане стоит всегда внутренняя данность: абстракция, идеи илиуниверсалии; они являются для него настоящей действительностью, с которой онвынужден относить все единичные явления. Естественно, что он оказываетсяреалистом (в смысле схоластики). Так как для интроверта способ рассмотрениявсегда важнее, чем восприятия внешнего мира, то у него обнаруживаетсясклонность быть релятивистом. /72- S.63/ Он ощущает с особенным наслаждениемгармонию окружающей среды /72- S.64/; она отвечает его внутреннемустремлению к гармонизации его изолированных комплексов. Он избегает всякихнесдержанных вступлений, потому что они могли бы повести к мешающимраздражениям. (Исключение надо сделать для случаев аффективного взрыва!) Собщественной средой он считается мало вследствие поглощенности внутреннимипроцессами. Сильное преобладание собственных идей мешает принятию чужих идейи идеалов. Благодаря энергичной внутренней переработке комплексовпредставлений они приобретают ярко выраженный индивидуальный характер.Жизнь чувства бывает часто социально непригодной, но зато она всегдаиндивидуальна. /72- S.65/ Это утверждение автора мы должны подвергнуть обстоятельной критике,потому что оно содержит проблему, которая, как мне по опыту известно, всегдавызывает величайшие недоразумения в отношениях между различными типами.Человек интровертного мыслительного типа, которого в данном случае Гроссимеет в виду, по возможности не проявляет вовне никаких чувств, а лишьлогически корректные воззрения и корректный образ действия в значительнойстепени потому, что он, во-первых, питает естественное нерасположение квыставлению чувств напоказ, и, во-вторых, потому, что он боитсянекорректностью вызвать в своих ближних беспокоящие раздражения, то естьаффекты. Он боится неприятных аффектов в других, потому что он приписываетдругому свою собственную сензитивность, а быстрота и порывистостьэкстравертного человека всегда и не раз уже причиняли ему расстройство. Онвытесняет свое чувство, от этого оно иногда разрастается до страсти и потомувоспринимается им самим уже слишком отчетливо. Эмоции, которые его мучают,хорошо известны ему. Он сравнивает их с теми чувствами, которые выказываютему другие, конечно прежде всего люди экстравертного чувствующего тина, инаходит, что его собственные чувства - совсем другие сравнительно счувствами других людей. Поэтому он приходит к мысли, что его чувства(точнее сказать: его эмоции) единственны в своем роде, то естьиндивидуальны. Естественно, что они отличаются от чувств экстравертногочувствующего типа, ибо эти последние являются дифференцированным орудиемприспособления и потому они лишены той настоящей страстности, которойотличаются внутренние чувства интровертного мыслительного типа. Однакострасть, характеризующаяся влечением, имеет в себе мало индивидуального, иесли она есть, то она присуща одинаково всем людям. Толькодифференцированное может быть индивидуальным. Поэтому в проявлении сильныхаффектов различие между типами тотчас же стирается, уступая место общему,слишком человеческому. В действительности, по моему мнению, экстравертныйчувствующий тип претендует в первую очередь на индивидуальность чувства, ибоего чувства дифференцированы; но относительно своего мышления он впадает втакую же иллюзию. У него есть мысли, которые его мучают. Он сравнивает их стеми мыслями, которые высказываются в окружающей его среде, то есть преждевсего людьми интровертного мыслительного типа. Он находит, что его мыслимало согласуются с теми, поэтому он считает их индивидуальными, а себясамого, быть может, оригинальным мыслителем; или же он совсем вытесняетмысли, потому что ведь никто же, кроме него, не думает ничего такого. Вдействительности же это мысли, которые имеются у всего света, но которыередко высказываются вслух. Итак, по моему мнению, вышеприведенноеутверждение Гросса проистекает из субъективной иллюзии, которая, однако,вместе с тем является общим правилом. Повышенная контрактивная сила дает возможность самоуглубления впредметы, лишенные уже всякого непосредственного жизненного интереса. /72-S.65/ Этими словами Гросс отмечает существенную черту интровертногодушевного уклада: интровертный имеет склонность развивать мысль саму посебе, совершенно отвлекаясь от всякой внешней действительности. В этомимеется и преимущество и опасность. Это большое преимущество - уметьразвивать мысль абстрактно независимо от чувственности. Опасность же состоитв том, что от этого ход мыслей удаляется от всякой практическойприменимости, вследствие чего пропорционально понижается его жизненнаяценность. Поэтому интроверту всегда грозит опасность слишком уйти от жизни ислишком рассматривать вещи в их символическом аспекте. Гросс подчеркивает иэту черту. Однако и у экстравертного положение не лучше, но только вещи даныему иначе. Он обладает способностью настолько сокращать свою вторичнуюфункцию, что переживает почти исключительно позитивные первичные функции, тоесть он вообще не всматривается больше ни во что, а в каком-то опьянениинесется поверх действительности, вещей больше не видит и не реализует, атолько пользуется ими еще как возбуждающими средствами. Эта способностьявляется большим преимуществом, потому что при помощи ее можно бываетвывести себя из целого ряда трудных ситуаций (Ты погиб, как только тыповерил в опасность. Ницше); но она является и большим минусом, потому чтов конце она завершается катастрофой, ибо она часто заводит в почтинеразрешимый хаос. Гросс выводит из экстравертного типа так называемых цивилизующихгениев, а из интровертного типа так называемых гениев культуры. Первая формасоответствует практическому осуществлению, последняя - абстрагирующемуизмышлению. В заключение Гросс выражает свое убеждение в том, что нашевремя особенно нуждается в суженно-углубленном сознании в противоположностьпрежним временам, которые имели сознание более широкое и более плоское./72- S.68/ Нас радует идейное, глубокое, символическое. Через простоту кгармонии - вот в чем искусство высшей культуры. Конечно, Гросс писал эти слова в 1902 году. А теперь? Если по этомувопросу вообще позволительно высказать мнение, то нам пришлось бы сказать:мы, очевидно, нуждаемся как в том, так и в другом - в цивилизации и вкультуре, в сокращении вторичной функции у одних и в продлении ее у других.Ибо мы не создаем одно без другого, и - увы, нам надо сознаться в этом - усовременного человечества не хватает и того и другого. Осторожно выражаясь,мы скажем: в чем у одного излишек, в том у другого недостаток. Ибопостоянные толки о прогрессе стали неправдоподобны и подозрительны. Резюмируя все вышесказанное, я бы хотел отметить, что воззрения Гроссав большой мере совпадают с моими. Даже моя терминология - экстраверсия иинтроверсия - находит свое оправдание в понимании Гросса. Нам остаетсятолько критически осветить основную гипотезу Гросса, а именно понятиевторичной функции. Всегда бывает рискованно применять физиологические или органическиегипотезы к психологическим процессам. Известно, что в период больших успеховв области исследования мозга господствовало нечто вроде мании фабриковатьфизиологические гипотезы для психологических процессов, и среди нихгипотеза, что во время сна клеточные отростки оттягиваются назад, - ещедалеко не самая нелепая из, тех, которые находили себе серьезную оценку инаучное обсуждение. С полным правом говорили впоследствии о настоящеймифологии мозга. Однако я отнюдь не намерен рассматривать гипотезу Гроссакак миф о мозге; для этого слишком велика ее рабочая ценность. Этопревосходная рабочая гипотеза, что неоднократно и в должной мерепризнавалось и другими авторами. Идея вторичной функции столь же проста, каки гениальна. С помощью этого простого понятия можно свести очень большоечисло сложных душевных явлений к одной удовлетворительной формуле; и притомтаких явлений, которые по своей разнородности не поддались бы простомусведению и классифицированию при помощи какой-нибудь гипотезы. Такаясчастливая гипотеза всегда вводит нас в искушение, побуждая переоценить ееобъем и применимость. Может быть, и в данном случае это так. А между тем иэта гипотеза имеет, к сожалению, лишь ограниченную сферу значения.Отвлечемся совсем от того факта, что эта гипотеза сама по себе есть лишьпостулат, ибо никто никогда не видел вторичной функции мозговой клетки иникто не мог бы доказать ни того, что вторичная функция в принципе должнапроизводить качественно такое же контрактивное действие на ближайшиеассоциации, как и первичная функция, которая по самому определению своемусущественно отличается от вторичной функции, - ни того, почему это так. Ноесть другое обстоятельство, которое, по моему мнению, имеет гораздо большийвес: habitus психологической установки у одного и того же индивида можетизмениться в течение самого короткого срока. Если длительность вторичнойфункции образует физиологический или органический характер, то он долженрассматриваться как более или менее устойчивый. В таком случае нельзяожидать, что длительность вторичной функции внезапно изменится, ибо этого мыникогда не наблюдаем в чертах физиологического или органического характера,за исключением патологическх случаев. Как я уже многократно подчеркивал,интроверсия и экстраверсия вовсе не характеры, а механизмы, которые, таксказать, по желанию могут быть включены или исключены. И только изпривычного преобладания того или другого механизма - развиваютсясоответствующие характеры. Конечно, такое преобладание покоится на известномврожденном расположении, которое, однако, отнюдь не всегда являетсяабсолютно решающим. Мне часто приходилось видеть, что влияние среды бываетпочти столь же важно. Однажды я наблюдал даже такой случай: человек, жившийв непосредственной близости с интровертом и ясно обнаруживавшийэкстравертное поведение, изменил свою установку и стал интровертом, когдавпоследствии вошел в близкие отношения с ярко выраженной экстравертнойличностью. Я видел много раз, как известные личные влияния в самый короткийсрок существенно изменяли длительность вторичной функции, даже у ярковыраженного типа, а также, как прежнее состояние восстанавливалось, кактолько чужое влияние отпадало. Мне кажется, что на основании такого опыта следовало бы обращать большевнимания на свойства первичной функции. Гросс и сам подчеркивает /72-S.12,30,37/ особенную продолжительность вторичной функции после насыщенныхаффектом представлений и тем ставит вторичную функцию в зависимость отпервичной. И в самом деле, нет достаточного убедительного основания, в силукоторого учение о типах следовало бы строить на длительности вторичнойфункции; с тем же основанием его можно было бы, пожалуй, обосновать наинтенсивности первичной функции, ибо очевидно, что длительность вторичнойфункции зависит от интенсивности в затрате энергии, от работы клетки.Конечно, против этого можно было бы возразить, что длительность вторичнойфункции зависит от быстроты восстановления и что есть индивиды с особенноисправным питанием мозга в противоположность другим, с менее благоприятнойодаренностью. В этом случае мозг экстравертного должен был бы обладатьбольшей способностью восстановления, нежели мозг интровертного. Но длятакого, очень неправдоподобного, предположения нет никаких оснований идоказательств. Об истинных основаниях, вызывающих более продолжительнуювторичную функцию, нам известен лишь тот факт, что если отвлечься отпатологических оснований, то особенная интенсивность первичной функциилогически ведет за собою большую длительность вторичной. В соответствии сэтим фактом настоящая проблема заложена в первичной функции исосредоточивается в вопросе о том, как это возникает, что у одного первичнаяфункция бывает обыкновенно интенсивна, а у другого слаба? Если мыпередвинем, таким образом, проблему к первичной функции, тогда перед намивстанет необходимость объяснить, откуда возникает различная интенсивность ифактически встречающаяся быстрота смены в интенсивности первичной функции? Ясчитаю, что это есть энергетический феномен, зависящий от общей установки. Интенсивность первичной функции зависит, по-видимому, прежде всего оттого, сколь велико напряжение готовности. Если налицо имеется большой запаспсихического напряжения, то и первичная функция будет особенно интенсивна ссоответствующими последствиями. Если с возрастающим утомлением напряженностьпонижается, то наступает уклоняемость, поверхностность ассоциации и,наконец, ускользание идей, то есть то состояние, которое характеризуетсяслабостью первичной функции и краткостью вторичной. Общее психическоенапряжение со своей стороны зависит - оставляя в стороне физиологическиеоснования, как, например, отдых и т. д., - от факторов в высшей степенисложных, как-то: настроение, внимание, ожидание и т. д., стало быть отоценивающих суждений, которые, со своей стороны, являются опять-таки итогамивсех предшествовавших психических процессов. При этом я разумею, конечно же,не только логические суждения, но и чувственные суждения. На нашемтехническом языке мы обозначаем общее напряжение энергетически как либидо, асознательно-психологически как ценность. Интенсивный процесс оккупировансилой либидо или является манифестацией либидо, это означает, что онпредставляет собой энергетический процесс с высоким напряжением. Интенсивныйпроцесс есть психологическая ценность, и потому исходящие из негоассоциативные сочетания характеризуются как ценные в противоположность тем,которые возникают при наличности малого контрактивного эффекта и которые мыназываем неценными или поверхностными. Напряженная установка особенно характерна для интровертного, тогда какразряженная, легкая установка указывает на экстравертного [Это напряжение ираздражение можно иногда проследить даже на мускульном тонусе. Обыкновеннооно видимо выражается на лице.], - если не считать исключений. А исключенияне редки и встречаются даже у одного и того же индивида. Поставьтеинтровертного в безусловно удовлетворяющую, гармоничную среду, и онразрядится до полной экстраверсии, и будет казаться, что перед намиэкстраверт. Но посадите экстравертного в тихую темную камеру, где всевытесненные комплексы могут подтачивать его, - и он дойдет до такогонапряжения, в котором он будет реализировать до последних пределов всякоемалейшее раздражение. Меняющиеся ситуации жизни могут воздействовать точнотак же и мгновенно преобразовывать тип, что, однако, по общему правилу неменяет надолго преобладающую установку, то есть, несмотря на временнуюэкстраверсию, интроверт остается тем же, чем он был; и так же экстраверт. Я резюмирую: первичная функция кажется мне важнее вторичной.Интенсивность первичной функции является решающим моментом. Она зависит отобщего психического напряжения, то есть от запаса накопленного, имеющегося враспоряжении либидо. Момент, обусловливающий это накопление, есть сложнаяфактическая данность, которая является итогом всех предшествовавшихпсихических состояний. Его можно охарактеризовать как настроение, внимание,состояние аффекта, ожидание и т. д. Интроверсия характеризуется через общеенапряжение, интенсивную первичную функцию и соответственно продолжительнуювторичную функцию. Экстраверсия характеризуется через общую разряженность,слабую первичную функцию и соответственно краткую вторичную функцию.Оглавление
A PHP Error was encountered
Severity: Warning
Message: Trying to access array offset on value of type bool
Filename: type_foreach/info-bottom-page-bookpages.php
Line Number: 38
A PHP Error was encountered
Severity: 8192
Message: preg_replace(): Passing null to parameter #3 ($subject) of type array|string is deprecated
Filename: type_foreach/info-bottom-page-bookpages.php
Line Number: 38
«Лики родительской любви»
Мы все не избежим печального конца