Рассказ о Стенли: история развития саморазрушения

Стоили был богачом по всем стандартам. Он много путешествовал и вел первоклассный образ жизни. Он был членом самых изысканных частных клубов, разъезжал на последней марке спортивной машины и одевался у лучших модельеров. Была у него и одна странная склонность - резать себя осколками стекла, пока рана не начинала обильно кровоточить. Обычно такие эксцессы случались на исходе ночи после большой дозы выпитого вина, смешанного с каким-нибудь наркотиком. Стоили постоянно испытывал чувство отчаяния и демонстрировал все признаки склонности к самоубийству. Он зачастую терял над собой контроль и испытывал страх при мысли, что в один из дней перешагнет опасную грань, или перерезав себе вены, или приняв слишком большую дозу наркотика.

В семье Стоили был старшим из четырех детей. Его отец был крупным финансовым воротилой, занимавшимся скупкой и перепродажей терпящих убытки предприятий и компаний, а мать принадлежала к сливкам высшего общества и отличалась склонностью к ипохондрии. И мать, и отец крепко выпивали и, находясь дома, подвергали детей жестокому обращению. Стенли рос под присмотром нянек и воспитателей, так как его родители постоянно путешествовали. В шестилетнем возрасте его отдали в школу-интернат. В течение последующих 10 лет его переводили из одной школы в другую, поскольку его отовсюду отчисляли за плохое поведение. Он чувствовал себя одиноким и покинутым. Периодически его подвергали физическому и сексуальному оскорблению: дома - отец, а в школе - классный наставник. В ответ он научился оказывать на людей давление и манипулировать ими в личных целях. Это давало ему определенное ощущение контроля, который над своей собственной жизнью он удержать не мог.

Стекли начал выпивать еще в детском возрасте, и в 11 лет научился наносить себе резаные раны и делать наколки. Он перенял оскорбительное отношение к себе родителей и сделал грубость своей основной манерой обращения с окружающими. Образование его остановилось на самой зачаточной стадии, и родители фактически купили ему диплом, делая крупные пожертвования в частные школы, которые он посещал. У Стекли не было никакой мотивации для получения образования: он знал, что в 21 год унаследует крупное состояние своих родителей.

Стекли был упитанным, с избыточным весом юношей, обладавшим довольно заурядной внешностью. Он ненавидел черты лица, доставшиеся ему от родителей, и не строи** иллюзий по поводу своей привлекательности. Он чувствовал, что не способен соперничать своей внешностью с другими представителями его класса. Его нападки были направлены на себя самого, поскольку он считал свою жизнь никчемной и бессмысленной. В 25 лет он унаследозал еще более крупную сумму денег и принялся расшвыривать их направо и налево, не получая от этого, однако, ни малейшего удовольствия. Он резал себе руки чуть не каждый день, а перед сном завел себе привычку выпивать по две бутылки вина, запивая им снотворное. Трижды его увозили на скорой помощи для промывания желудка. Один раз он порезал руку настолько сильно, что долгое время находился под присмотром врача. В течение нескольких лет он переходил от одного психотерапевта к другому, но поскольку не делал никаких попыток работать над собой, то не добивался и положительных результатов.

Когда Стенли обратился за помощью ко мне, он пребывал в таком отчаянии и был так напуган, что у него появилась более сильная, чем обычно, мотивация для работы над собой. Однако даже находясь в отчаянном положении, он не мог удержаться от оскорблений и в отношении меня лично, и по поводу моего кабинета, метода моей работы, одежды и всего, на что способен был направить свои нападки. Накануне он присутствовал на одной из встреч, сопровождавшейся безмерным количеством спиртного, после которой он отправился в поход по магазинам, где оставил целое состояние. Поначалу мне приходилось держать себя с ним очень сурово и настойчиво требовать от него внимания, сдержанности и трезвого образа жизни. Он постоянно хотел прервать курс лечения и отправиться отдохнуть в Париж или Мадрид, но я предупредил, что не возобновлю работу с ним, если он не воспримет курс лечения со всей серьезностью и не посвятит себя ему всецело. С ворчанием, жалобами и нападками он, тем не менее, подчинился. Работа была долгой, тяжелой и мучительной для нас обоих.

Стенли регулярно угрожал покинуть меня совершенно так же, как когда-то покинули его самого. Он пытался нанести мне оскорбления, каким в детстве подвергали его. Помимо этого, он сто/л же регулярно оскорблял и себя, постоянно ощущая собственную покинутость. Однако постепенно, по мере возрождения в нем чувства самоуважения и способности к дисциплине, его отношение к себе изменилось, и он скорее предпочитал теперь жить, нежели умереть. Он реже резал себе руки и в конце концов перестал совсем. Долгое время большой проблемой для него оставалось спиртное, но впоследствии он смог отказаться и от него. Коренным образом жизнь его переменилась, когда он занялся филантропической деятельностью, потребовавшей от него времени, определенных, обязательств перед людьми и, конечно, денег.

Какими бы ни были причины и основания для развития склонности к саморазрушению, будь то испытанное насилие над* собой, ощущение покинутости или просто жизненный выбор, человек способен избавиться от этого нежелательного спутника путем использования серии определенных упражнений.

Оглавление

Запись в СПб по тел: или по скайпу:

Понравилась статья? Поделись ею с друзьями и поддержи автора!

• Вконтакте
• Facebook

Хочешь узнавать больше? Получай новые статьи в час публикации