Глава XI. Определение терминов

Может   быть,  читателю   покажется  излишним,  что  к   тексту   моегоисследования  я прибавляю  отдельную главу, посвященную определению понятий.Но долгий опыт убедил меня в том, что именно в психологических исследованияхдаже  самое  бережное обращение с  понятиями  и  выражениями не  может  бытьчрезмерным, потому что именно в области психологии,  как нигде,  встречаетсявеличайшее  разнообразие  в  определении  понятий, которое  нередко являетсяповодом  для   самых   упорных  недоразумений.   Эта  неурядица  происходит,по-видимому,  не только  оттого, что  психология  -  наука еще молодая, но иоттого,  что  материал  опыта, материал научного рассмотрения  не может бытьподнесен к глазам читателя в конкретном виде. Психолог-исследователь снова иснова чувствует себя вынужденным  изображать наблюдаемую им действительностьв  пространных  и   опосредствующих,  иносказательных  описаниях.  О  прямойпередаче  может быть речь лишь постольку,  поскольку сообщаются элементарныефакты, доступные подсчету и измерению. Но многое ли в области действительнойпсихологии человека  переживается и наблюдается  как факт, доступный счету иизмерению? Такие  фактические данные существуют, и я думаю, что именно моимиработами  об  ассоциациях  /38- T.3.  С.  374-551; 91; 92/  я  доказал,  чтоколичественному измерению доступны и очень сложные психологические факты. Нотот,  кто глубже проник в сущность психологии и предъявляет к психологии какнауке более  высокие требования, а именно чтобы она не только влачила жалкоесуществование, ограниченное  пределами  естественно-научной  методики,  тот,наверное, убедился в том, что  экспериментальной методике никогда не удастсядостаточно  правильно  подойти  к  сущности человеческой  души  или  хотя бынабросать приблизительно верную картину сложных психических явлений.     Но  как только мы  покидаем область измеряемых фактических  данных, такоказываемся вынуждены  пользоваться понятиями,  которые должны  заменить наммеру и число. Та  определенность, которую мера и число придают  наблюденномуфакту, может быть заменена только определенностью понятия, его  точностью. Ивот распространенные в наше время психологические понятия страдают - как этослишком  хорошо известно каждому исследователю и  работнику в этой области -столь большой  неопределенностью и  многозначностью, что  взаимное пониманиестановится  почти невозможным.  Стоит взять, хотя бы  для  примера,  понятиечувство (Gefuhl)  и постараться  дать  себе отчет  в  том, что  только  неподразумевается  под  этим  понятием,  -  и   мы  получим  представление  обизменчивости  и многозначности психологических понятий. И все же это понятиевыражает  нечто  характерное,  такое,  что  хотя  и недоступно  измерению  иисчислению, однако имеет уловимое существование. Нельзя просто отказаться отэтого по примеру физиологической психологии Вундта,  нельзя отвергнуть стольсущественные и  фундаментальные явления  и поискать им замену  элементарнымифактами или  же  разложить  их на  таковые. От этого прямо-таки утрачиваетсяодна из главных частей психологии.     Во избежание такой неурядицы, созданной переоценкой естественно-научнойметодики,  мы  вынуждены  прибегнуть  к  устойчивым  понятиям.  Правда,  дляустановления таких понятий  необходима совместная работа многих, необходим внекотором роде consensus gentium. Но так как это не столь прочно, а главное,не сразу достижимо, то каждый отдельный исследователь должен по крайней мерепостараться придать своим понятиям некоторую устойчивость и  определенность,чего он, по-видимому, лучше всего  может  достигнуть, выясняя  значение всехиспользованных им понятий, так  чтобы  каждый имел возможность  видеть,  чтоименно автор под ними подразумевает.     Отвечая  такой потребности,  я  хотел  бы ниже  выяснить  в  алфавитномпорядке главнейшие психологические понятия,  употребляемые мной.  При этом япросил бы читателя вспоминать  во всех сомнительных случаях мои разъяснения.Само собой разумеется, что  в этих  объяснениях  и  определениях я хочу лишьдать отчет о том,  в каком смысле  я употребляю эти понятия, причем я совсемне  хочу  этим  сказать,  будто такое словоупотребление  является  при  всехобстоятельствах единственно возможным или безусловно верным.     1. Абстракция - как на то указывает  само  слово - есть извлечение  илиотвлечение какого-нибудь содержания (какого-нибудь значения, общего признакаи  т.  д.)  из  связного  контекста,  содержащего  еще  и  другие  элементы,комбинация  которых, как  нечто  целое,  является  чем-то  неповторимым  илииндивидуальным и потому не поддающимся сравнению. Единоразность, своеобразиеи   несравнимость   мешают   познанию;   следовательно,   другие   элементы,ассоциируемые с  каким-то содержанием, воспринятым в качестве существенного,будут рассматриваться как иррелевантные, не относящиеся к делу.     Поэтому  абстракция, или  абстрагирование,  есть  та  форма  умственнойдеятельности,  которая  освобождает  это  содержание  от  своих ассоциаций сиррелевантными  элементами  с помощью отличения  его от  них,  или,  другимисловами, путем дифференциации (см.). В широком смысле абстрактно все то, чтоизвлечено  из своей  ассоциации с теми элементами, которые рассматриваются вкачестве иррелевантных, несопринадлежащих представленному значению.     Абстрагирование  есть деятельность, присущая  психологическим  функциям(см.)  вообще.  Существует  абстрагирующее мышление,  равно как  и  чувство,ощущение  и  интуиция  (см.).  Абстрактное  мышление  выделяет  какое-нибудьсодержание,   отличающееся   мыслительными,   логическими   свойствами,   изинтеллектуально иррелевантной среды.  Абстрактное чувство делает то же самоес содержанием, характеризующимся своими чувственными оценками; это относитсяи к ощущению, и к интуиции. Существуют, следовательно, не только отвлеченныемысли, но  и  отвлеченные  чувства, которые  Sully  (Сулли)  обозначает  какинтеллектуальные,  эстетические  и  моральные.  /93-  V.II, ch.16/ Nahlowsky(Наловский) добавляет сюда все  религиозные чувства. /94- S.48/  Абстрактныечувства  содействовали  бы,  в  моем  понимании,  высшим  или  идеальнымчувствам Наловского. Абстрактные чувства я отношу к  той же  группе,  что  иабстрактные   мысли.  Абстрактное   ощущение  следовало  бы  обозначить  какэстетическое ощущение в противоположность  к ощущению чувственному  (см.), аабстрактную  интуицию  -  как  интуицию  символическую  в  противоположностьфантастической интуиции (см. фантазия и интуиция).     В   данной  работе  я  связываю  понятие   абстракции  с  рассмотрениемсвязанного  с  ним  психоэнергетического процесса.  Принимая по отношению  кобъекту  абстрагирующую  установку,  я  не  позволяю  объекту,  как  целому,воздействовать на меня; я концентрирую внимание на одной его части, исключаявсе  прочие  иррелевантные. Моя задача  состоит в том, чтобы освободиться отобъекта  как единого и неповторимого целого и извлечь  лишь  одну  из частейэтого целого. Хотя осознание целого мне и дано, я тем не менее не углубляюсьв это  осознание, поскольку  мой интерес не вливается в целое как таковое, аотступает  от него, прихватывая с собой выделенную из него часть и доставляяее в мир  моих  понятий, мир, который  уже  готов  или  сконстеллирован  дляабстрагирования данной части объекта. (Я не могу абстрагироваться от объектаиначе,  как  при помощи  субъективного  установления  понятий.)  Интерес японимаю  как  энергию,  или  либидо  (см.),  которой  я наделяю  объект  какценностью или же  которую  объект  привлекает  к себе  против моей воли  илипомимо  моего  сознания.  Поэтому  я  представляю  себе  процесс  абстракциинаглядно, как отвлечение либидо от объекта, как утекание ценности от объектав субъективное абстрактное  содержание. Для меня поэтому абстракция сводитсяк  энергетическому  обесцениванию объекта.  Другими словами, абстракция естьинтровертирующее движение либидо (см. интроверсия).     Я  называю установку (см.) абстрагирующей  тогда,  когда она,  с  однойстороны,  имеет  интровертный  характер,  а  с другой  -  ассимилирует частьобъекта, воспринятую  в  качестве существенной, абстрактными  содержания-ми,имеющимися в распоряжении  субъекта. Чем  абстрактнее содержание,  тем болееоно непредставимо.  Я  примыкаю к кантовскому пониманию,  согласно  которомупонятие тем абстрактнее, чем  больше в нем опущено отличий, присущих вещам/95- Bd.8, §6/, в  том смысле что абстракция на ее высшей ступени  абсолютноудаляется от объекта и тем самым достигает полнейшей непредставимости; такуюабстракцию я называю идеей (см.). Напротив, абстракция, которая обладает ещепредставимостью или созерцаемостью, является конкретным (см.) понятием.     2. Анима/анимус. См. душа; душевный образ.     3.   Апперцепция.   Психический  процесс,  благодаря   которому   новоесодержание  настолько приобщается  к  уже  имеющимся  содержаниям,  что  егообозначают как понятое, постигнутое или ясное.  /78-  Bd.I. S.322/ Различаютактивную и пассивную апперцепцию; первая есть процесс,  при котором  субъектот себя, по  собственному побуждению, сознательно, со вниманием воспринимаетновое   содержание   и  ассимилирует   его   другими   имеющимися   наготовесодержаниями;  апперцепция  второго  рода  есть  процесс, при  котором новоесодержание навязывается сознанию извне (через органы чувств) или изнутри (избессознательного) и до известной степени принудительно завладевает вниманиеми восприятием.  В первом случае  акцент  лежит на деятельности эго (см.), вовтором - на деятельности нового самонавязывающегося содержания.     4. Архаизм.  Словом архаизм я обозначаю  древний характер психическихсодержаний и функций.  При  этом речь  идет  не  об  архаической  древности,созданной в  виде подражания, как, например, римская  скульптура позднейшегопериода   или   готика   XIX  века,  но  о   свойствах,  носящих  характерсохранившегося  остатка.  Такими  свойствами  являются  все  психологическиечерты,  по  существу  согласующиеся  со  свойствами  примитивного  душевногоуклада.  Ясно, что архаизм  прежде всего  присущ  фантазиям, возникающим  избессознательного,  то  есть  тем   плодам  бессознательного  фантазирования,которые доходят до  сознания. Качество  образа  является тогда  архаическим,когда   образ  имеет  несомненные  мифологические  параллели.   Архаическимиявляются ассоциации по аналогии, создаваемые бессознательной фантазией,  также как и ее символизм.  Архаизм есть отождествление с объектом - мистическоесоучастие (см.).  Архаизм есть  конкретизм мышления и чувства. Далее архаизместь  навязчивость  и неспособность  владеть  собой.  Архаизм  есть  слитноесмещение психологических  функций между собой, в  противовес  дифференциации(см.), - например, слияние мышления с чувством, чувства с ощущением, чувствас  интуицией, а  также слияние  частей  одной  и той же  функции  (например,цветовой слух) и то, что Блейлер называет амбитенденцией и амбиваленцией, тоесть состоянием слияния с противоположностью, например какого-нибудь чувствас чувством, ему противоположным.     5.  Архетип.  [Структура  архетипа  всегда  была  центральным  ключевыммоментом в разработках Юнга, но формулировка этого понятия появилась лишь поистечении  многих лет.  -  Прим. ред.  немецкого  издания Собрания сочиненийЮнга. /23/] См. образ, изначальный; а также идея.     6. Ассимиляция.  А.  - есть уподобление нового содержания сознания  ужеимеющемуся обработанному (сконстеллированному)  субъективному материалу /96-Bd.1.  S.20/,  причем особо  выделяется сходство  нового  содержания  с  ужеимеющимся, иногда даже в ущерб независимым  качествам нового. /76- S.104/  Всущности, ассимиляция есть  процесс апперцепции (см.), отличающийся, однако,элементом  уподобления  нового содержания  субъективному  материалу. В  этомсмысле Вундт говорит:     Такой   способ   оформления   (то   есть  ассимиляции)   выступает   впредставлениях   особенно  наглядно  тогда,  когда  ассимилирующие  элементывозникают   путем    воспроизведения,    а    ассимилированные    -    путемнепосредственного   чувственного  впечатления.   Тогда   элементы   образныхвоспоминаний  как бы  вкладываются  во внешний объект,  так что состоявшеесячувственное  восприятие  является   в  качестве  иллюзии,  обманывающей  насотносительно настоящего свойства вещей, и это бывает особенно в тех случаях,когда объект  и  воспроизведенные  элементы  значительно отличаются  друг отдруга. /78- Bd.3. S.529/  Я  пользуюсь  термином ассимиляция  в несколькорасширенном смысле, а именно в смысле уподобляющего приспособления объекта ксубъекту   вообще,   и   противопоставляю  этому  диссимиляцию   (см.)   какуподобляющее  приспособление  субъекта  к объекту и  отчуждение  субъекта отсамого  себя  в пользу  объекта,  будь  то  внешний  объект  или  же  объектпсихологический, как, например, какая-либо идея.     7.   Аффект.   Под  аффектом   следует   разуметь  состояние   чувства,отличающееся, с одной стороны, заметной  иннервацией тела, с другой стороны,своеобразным нарушением  процесса представления.  /78-  Bd.3. S.529/  Эмоцияявляется для  меня  синонимом  аффекта. В  противоположность  Блейлеру  (см.аффективностъ), я отличаю чувство от аффекта, хотя  оно и переходит в аффектнезаметно, ибо каждое  чувство, достигнув  известной силы, вызывает телесныеиннервации  и тем самым  становится аффектом. Но из практических соображенийбыло бы  правильно отличать аффект от чувства ввиду того, что  чувство можетбыть произвольно управляемой  функцией, тогда как аффект, по общему правилу,не таков. Точно так же аффект ясно отличается от чувства и заметной телеснойиннервацией, тогда как чувство в большинстве случаев не сопровождается этимииннервациями или же они бывают столь малой интенсивности, что их присутствиеможно доказать лишь с помощью очень тонких инструментов, например при помощипсихогальванического  феномена. Аффект  усиливается от ощущения вызванных имсамим телесных иннервации.  Это  наблюдение повело к теории аффекта Джемса -Ланге,  которая вообще причинно выводит  аффект из  телесных  иннервации.  Впротивоположность  такому  крайнему объяснению  я  понимаю аффект,  с  однойстороны,  как  психическое   состояние   чувства,  с  другой   стороны,  какфизиологическое   состояние   иннервации;  то  и   другое   усиливается   вовзаимодействии, то есть к усилившемуся чувству  присоединяется еще компонентощущения,  благодаря  которому  аффект  более приближается к  ощущениям (см.ощущение)  и существенно отличается  от  состояния  чувства. Ярко выраженныеаффекты, то  есть сопровождающиеся сильной  телесной  иннервацией тела, я непричисляю к сфере функций чувства,  а отношу к сфере  функций  ощущения (см.функция).     8.   Аффективностъ.   Понятие,   введенное   Блейлером.   Аффективностьобозначает и объединяет не только аффекты в собственном смысле слова,  но илегкие чувства  и оттенки чувств удовольствия  и  неудовольствия. /97- S.6/Блейлер  отличает от аффективности, с одной стороны, чувственные  ощущения идругие  телесные  ощущения, с  другой  стороны  - чувства,  которые  могутрассматриваться  как  внутренние  процессы  восприятия   (например,  чувствоуверенности,   чувство   вероятности   и  т.   д.)   или  как  неясные  (илираспознавательные) мысли. /97- S.13 ff/     9.  Бессознательное.  Понятие  бессознательного есть для  меня  понятиеисключительно  психологическое, а не  философское в  смысле  метафизическом.Бессознательное   есть,   по-моему,   предельное  психологическое   понятие,покрывающее  все  те  психические  содержания  или  процессы,   которые   неосознаются, то есть которые не отнесены  воспринимаемым образом к нашему эго(см.).  Право  говорить вообще  о существовании бессознательных процессов  яизвлекаю исключительно  и  единственно из опыта, и притом  прежде  всего  изпсихопатологического  опыта,  который  с  несомненностью   показывает,  что,например, в случае  истерической амнезии эго ничего не знает о существованииобширных   психических  комплексов,  но  что   простой  гипнотический  приемоказывается   в   состоянии  через  минуту  довести  до  полной  репродукцииутраченное содержание.     Из тысяч таких наблюдений было выведено право говорить о  существованиибессознательных  психических  содержаний.  Вопрос о том, в  каком  состояниинаходится бессознательное содержание, пока  оно не присоединено к  сознанию,не поддается никакому познавательному разрешению. Поэтому совершенно излишнеделать какие  бы то ни было предположения  на этот счет.  К таким  фантазиямпринадлежит предположение о церебрации, о физиологическом процессе  и т.  д.Точно так же совершенно невозможно указать, каков объем бессознательного, тоесть какие содержания оно включает в себя. Эти вопросы решает только опыт.     На основании опыта мы знаем прежде всего,  что сознательные содержания,утрачивая свою  энергетическую ценность, могут становиться бессознательными.Это  нормальный процесс  забывания.  О  том, что  эти  содержания  не простопропадают под порогом  сознания, мы знаем на  основании того опыта, что  приблагоприятных  обстоятельствах  они  могут всплыть из погружения  даже черездесятки   лет,   например   в  сновидении,  в  состоянии  гипноза,  в  формекриптомнезии  или же  благодаря  освежению ассоциаций, связанных  с  забытымсодержанием. /98- С.1-34. Криптомнезия;  99-  С.225-330/ Далее,  опыт учитнас,  что сознательные  содержания могут  попадать под  порог  сознания,  неслишком  много  теряя в  своей  ценности, путем  интенционального забывания,которое Фрейд называет вытеснением тягостных содержаний. Подобное же явлениевозникает  при диссоциации  личности,  при  разложении целостности  сознаниявследствие сильного аффекта,  или  в результате нервного  шока, или  же  прираспаде личности в шизофрении (Блейлер).     Мы знаем также из опыта, что чувственные  перцепции вследствие их малойинтенсивности  или вследствие уклонения внимания не доходят  до сознательнойапперцепции  (см.) и все-таки становятся психическими содержаниями благодарябессознательной апперцепции, что  опять-таки может  быть доказано, например,гипнозом. То  же  самое  может  происходить  с известными умозаключениями  идругими   комбинациями,  которые  вследствие  своей  слишком  незначительнойценности  или  вследствие  уклонения  внимания  остаются   бессознательными.Наконец, опыт учит нас и  тому,  что существуют  бессознательные психическиесочетания, например мифологические образы, которые никогда не были предметомсознания    и,   следовательно,   возникают   всецело   из   бессознательнойдеятельности.     В  этих пределах  опыт  дает нам  основание для признания существованиябессознательных содержаний. Но  опыт ничего не может поведать нам о том, чемможет быть бессознательное содержание. Было бы праздным делом высказывать обэтом предположения,  потому что невозможно обозреть все, что только могло быбыть бессознательным  содержанием.  Где лежит  низший предел  сублиминальныхчувственных  перцепций?  Существует ли какое-либо мерило  для  тонкости  илипределов бессознательных комбинаций? Когда забытое  содержание  окончательноугасло? На все эти вопросы ответов нет.     Но уже приобретенный нами опыт о природе бессознательных содержаний всеже позволяет  нам  установить  некоторое  общее их  подразделение. Мы  можемразличать  личное  бессознательное,  охватывающее  все  приобретения личногосуществования, и в том  числе забытое, вытесненное, воспринятое  под порогомсознания,   подуманное  и  прочувствованное.   Но  наряду  с  этими  личнымибессознательными содержаниями существуют и другие содержания, возникающие неиз  личных   приобретений,  а  из  наследственной  возможности  психическогофункционирования  вообще, именно из наследственной  структуры мозга.  Таковымифологические  сочетания,  мотивы  и образы, которые всегда  и всюду  могутвозникнуть вновь помимо исторической традиции или миграции. Эти содержания яназываю  коллективно-бессознательными.   Подобно   тому   как   сознательныесодержания участвуют в  определенной  деятельности,  так  участвуют в  ней ибессознательные  содержания,  как показывает  нам опыт.  Как из сознательнойпсихической деятельности  возникают известные результаты или продукты, точнотак  же  создаются  продукты  и  в  бессознательной  деятельности,  напримерсновидения  и  фантазии   (см.).   Было  бы   праздным   делом   предаватьсяспекулятивным соображениям о том, сколь велико участие сознания, например, всновидениях. Сновидение  является,  представляется  нам, мы не  создаем его.Конечно, сознательная репродукция, или даже  уже восприятие,  изменяет в неммногое, однако не отменяя  того основного факта, что здесь имеет место некоетворческое возбуждение, возникающее из бессознательного.     Функциональное отношение бессознательных  процессов к сознанию мы можемназвать  компенсационным  (см.  компенсация), потому  что,  согласно  опыту,бессознательный процесс вызывает наружу тот сублиминальный материал, которыйконстеллирован состоянием сознания, значит, все те содержания, которые, еслибы все было осознано, не могли бы отсутствовать в сознательной картине общейситуации.     Компенсационная  функция   бессознательного  выступает  на   свет   темотчетливее,  чем  односторонней  оказывается  сознательная  установка,  чемупатология дает богатые примеры.     10. Влечение. См. инстинкт.     11.  Воля.  Под  волей я понимаю ту сумму  психической энергии, которойрасполагает  сознание.  Согласно этому,  волевой  процесс  был  бы процессомэнергетическим,  вызываемым  сознательной  мотивацией.  Поэтому  психическийпроцесс, обусловленный бессознательной мотивацией, я  бы не  назвал  волевымпроцессом. Воля есть психологический феномен, обязанный своим существованиемкультуре  и нравственному воспитанию,  но  в высокой степени отсутствующий впримитивной ментальности.     12. Вчувствование. См. эмпатия.     13. Диссимиляция. См. ассимиляция.     14.  Дифференциация. Означает  развитие  отличий, выделение  частей  изцелого. В данном труде я пользуюсь понятием дифференциации, главным образом,применительно к  психологическим  функциям. Пока одна функция  настолько ещеслита  с другой  или с несколькими  другими  функциями, например мышление  счувством или чувство с ощущением, что не может выступать самостоятельно, онапребывает в архаическом (см.) состоянии, она не дифференцирована, то есть невыделена   из  целого   как   особая  часть   и  не   имеет,   как  таковая,самостоятельного  существования.  Недифференцированное   мышление  не  можетмыслить  отдельно  от других  функций, то есть к нему  всегда  примешиваютсяощущение,  или  чувство, или  интуиция -  точно  так же недифференцированноечувство   смешивается   с  ощущениями  и   фантазиями,   как,   например,  всексуализации  (Фрейд) чувства и мышления при  неврозе. Недифференцированнаяфункция,  по общему  правилу,  характеризуется  еще и тем,  что  ей  присущесвойство   амбивалентности   и   амбитендентности   (раздвоения   чувств   идвойственной направленности)  /100- Bd.6.  S.249  ff/, то  есть когда каждаяситуация явно несет с собой свое отрицание, откуда и возникают специфическиезадержки при пользовании недифференцированной функцией. Недифференцированнаяфункция имеет  слитный характер  и  в своих отдельных частях; так, например,недифференцированная способность ощущения  страдает  от  смешения  отдельныхсфер ощущения  (цветной слух); недифференцированное чувство - от  смешениялюбви и  ненависти.  Поскольку  какая-нибудь функция является совершенно илипочти неосознанной,  постольку она  и не  дифференцирована,  но слита  как всвоих отдельных частях, так и с другими функциями.  Дифференциация состоит вобособлении одной функции от других  функций  и  в обособлении  отдельных еечастей  друг от друга. Без дифференциации невозможно направление, потому чтонаправление  функции  или  соответственно  ее   направленность  покоятся  наобособлении  ее  и  на  исключении  всего  не  сопринадлежащего.  Слияние  сиррелевантным делает направленность  невозможной - только дифференцированнаяфункция оказывается способной к определенному направлению.     15. Душа. [Психическое, психика,  личность, персона, анима]. В процессемоих  исследований,  посвященных структуре  бессознательного,  мне  пришлосьустановить логическое  различие  между  душой и психическим. Под психическимили  психикой  я  понимаю  целокупность   всех  психических  процессов,  каксознательных, так и бессознательных.  Со своей стороны, под  душой  я  мыслюопределенный, обособленный функциональный комплекс, который лучше всего былобы охарактеризовать  как личность.  Для более ясного  описания того, что япри  этом имею в  виду, я должен привлечь сюда  еще некоторые  точки зрения.Так, в частности, явление сомнамбулизма, раздвоенного сознания, расщепленнойличности  и  т. д., в исследовании  которых наибольшие  заслуги  принадлежатфранцузским ученым, привели нас к той точке зрения, по которой в одном и томже индивиде может существовать множество личностей.     [Душа как функциональный комплекс или личность] Ясно и без дальнейшихобъяснений,  что у  нормального  индивида  никогда  не обнаруживается  такоеумножение личностей; однако возможность диссоциации личности, подтвержденнаяэтими случаями, могла бы существовать и  в сфере нормальных явлений, хотя быв  виде  намека. И действительно,  несколько более зоркому  психологическомунаблюдению удается  без  особых  затруднений  усмотреть  наличность  хотя бызачаточных  следов  расщепления  характера  даже   у  нормальных  индивидов.Достаточно, например,  внимательно  понаблюдать  за кем-нибудь при различныхобстоятельствах, чтобы открыть, как резко меняется его личность при переходеиз одной среды  в  другую, причем  каждый раз  выявляется резко очерченный иявно отличный от  прежнего характер. Поговорка Со своими  лается, а к чужимласкается   (Gassenengel  -   Hausteufel)   формулирует,   отправляясь   отповседневного   опыта,   именно   явление   такого   расщепления   личности.Определенная среда требует и  определенной  установки. Чем дольше и чем чащетребуется  такая соответствующая  среде установка, тем скорее она становитсяпривычной.  Очень многие  люди  из  образованного  класса  по большей  частивынуждены вращаться в двух совершенно различных средах - в домашнем кругу, всемье и в деловой  жизни. Эти две совершенно  различные обстановки требуют идвух   совершенно   различных   установок,   которые,  смотря   по   степениидентификации (см.) эго с  каждой  данной установкой, обусловливают удвоениехарактера.  В  соответствии  с  социальными   условиями  и   необходимостямисоциальный  характер   ориентируется,   с  одной  стороны,  на  ожиданиях  итребованиях  деловой среды,  с другой  стороны - на  социальных намерениях истремлениях  самого субъекта. Обыкновенно домашний характер слагается скореесогласно душевным запросам субъекта и его потребностям в  удобстве, почему ибывает так,  что люди, в общественной жизни  чрезвычайно энергичные, смелые,упорные, упрямые и беззастенчивые, дома и в семье оказываются  добродушными,мягкими,  уступчивыми  и слабыми.  Который же характер есть истинный, где женастоящая личность? На этот вопрос часто невозможно бывает ответить.     Эти рассуждения показывают, что расщепление характера вполне возможно иу нормального индивида. Поэтому мы с  полным правом можем обсуждать вопрос одиссоциации  личности и как проблему нормальной психологии. По моему мнению,-  если  продолжать  наше  исследование,  -  на поставленный вопрос  следуетотвечать так, что  у такого человека вообще нет настоящего характера, что онвообще не  индивидуален (см.), а коллективен  (см.),  то  есть соответствуетобщим  обстоятельствам, отвечает общим ожиданиям. Будь  он индивидуален,  онимел бы один  и тот же характер  при всем различии в установке. Он не был бытождествен  с  каждой  данной  установкой и  не мог бы, да  и  не  хотел  быпрепятствовать тому, чтобы  его индивидуальность выражалась так, а не  иначекак  в одном, так и в другом состоянии. В  действительности он индивидуален,как  и  всякое  существо, но  только бессознательно.  Своей более или  менееполной  идентификацией с  каждой данной установкой  он обманывает по крайнеймере других, а  часто  и самого себя, относительно того, каков его настоящийхарактер;  он надевает маску, о которой он знает,  что  она соответствует, содной стороны, его собственным намерениям, с  другой - притязаниям и мнениямего среды, причем преобладает то один, то другой момент.     [Душа как персона]     Эту  маску, то  есть принятую ad hoc  установку,  я назвал персоной -термин,  которым  обозначалась  маска  древнего  актера.  Человека,  которыйотождествляется  с  такой  маской,  я  называю личным в  противоположностьиндивидуальному.     Обе вышеупомянутые  установки представляют две коллективные личности,которые мы суммарно обозначим одним именем персоны. Я уже указал выше, чтонастоящая индивидуальность отлична от них обеих. Итак, персона есть комплексфункций, создавшийся на основах приспособления или необходимого удобства, ноотнюдь не  тождественный с индивидуальностью. Комплекс функций, составляющийперсону,  относится  исключительно  к  объектам.  Следует  достаточно  четкоотличать  отношение индивида к объекту от  его  отношения  к  субъекту.  Подсубъектом я разумею прежде всего  те  неясные, темные  побуждения чувства,мысли и ощущения, которые не притекают с наглядностью из непрерывного потокасознательных переживаний,  связанных с объектом, но которые всплывают,  чащемешая и задерживая,  но иногда и  поощряя, из  темных  внутренних  недр,  изглубоких  дальних  областей,   лежащих  за  порогом   сознания,  и  в  своейсовокупности слагают наше восприятие жизни бессознательного. Бессознательноеесть субъект, взятый в качестве внутреннего объекта. Подобно тому как естьотношение к  внешнему  объекту,  внешняя установка, так есть и  отношение  квнутреннему  объекту,  внутренняя  установка.  Понятно,  что эта  внутренняяустановка вследствие ее  чрезвычайно  интимной  и  труднодоступной  сущностиявляется гораздо менее известным предметом, чем внешняя  установка,  которуюкаждый может видеть без всяких затруднений. Однако мне кажется, что получитьпонятие  об  этой  внутренней установке вовсе  не так трудно.  Все  эти  такназываемые  случайные заторы, причуды, настроения, неясные чувства и отрывкифантазий, подчас нарушающие сосредоточенную работу, а иногда и отдых  самогонормального человека, происхождение которых мы рационалистически сводим то ктелесным причинам, то к другим поводам, основаны обыкновенно вовсе не на техпричинах, которым их приписывает сознание, а суть восприятия бессознательныхпроцессов. К таким явлениям принадлежат, конечно, и сновидения, которые, какизвестно,  часто сводятся  к  таким внешним  и  поверхностным  причинам, какрасстройство пищеварения, лежание на  спине и  т. п., хотя  такое объяснениеникогда не выдерживает более строгой критики.  Установка отдельных  людей поотношению к этим явлениям бывает самая различная.  Один совсем  не позволяетсвоим внутренним процессам влиять на себя, он может, так сказать, совершенноотрешаться от них, другой же в высокой степени подвержен их влиянию; еще приутреннем вставании  какая-нибудь фантазия или какое-нибудь противное чувствопортят такому человеку на весь день настроение; неясное, неприятное ощущениевнушает  ему  мысль  о  скрытой  болезни, сновидение вызывает у него мрачноепредчувствие,  хотя он, в общем, вовсе не  суеверен.  Напротив, другие  людилишь эпизодически подвержены таким бессознательным побуждениям или же толькоизвестной их  категории. У  кого-то  они, может  быть,  и  вообще никогда недоходили до сознания  в качестве  чего-то, о чем можно было  бы думать,  длядругого же  они являются  темой  ежедневных  размышлений. Один  оценивает ихфизиологически или же приписывает их поведению своих ближних, другой находитв них религиозное откровение.     Эти   совершенно   различные   способы    обращаться   с   побуждениямибессознательного столь же  привычны для отдельных индивидов, как и установкипо отношению к  внешним объектам. Поэтому внутренняя установка соответствуетстоль  же  определенному комплексу функций, как и  внешняя установка. В  техслучаях,  когда  внутренние  психические процессы,  по-видимому,  совершеннооставляются без внимания, типичная внутренняя установка отсутствует столь жемало, сколь мало отсутствует типичная внешняя установка в тех случаях, когдапостоянно оставляется без внимания внешний объект, реальность фактов. В этихпоследних,  далеко  не  редких случаях персона  характеризуется  недостаткомсоотнесенности,   связанности,  иногда   даже   слепой   неосмотрительности,опрометчивости, склоняющейся  лишь перед жестокими  ударами судьбы.  Нередкоименно данные индивиды с  ригидной персоной отличаются  такой  установкой  кбессознательным процессам, которая крайне  восприимчива  к исходящим  от нихвлияниям.  Насколько они с  внешней  стороны  неподатливы и  недоступны  длявлияния,  настолько  же  они мягки,  вялы  и  податливы по  отношению  к  ихвнутренним  процессам.   Поэтому  в   таких  случаях  внутренняя   установкасоответствует внутренней  личности,  диаметрально  противоположной  личностивнешней.  Я  знаю,   например,  человека  беспощадно  и  слепо  разрушившегожизненное счастье своих  близких, но  прерывающего  важную деловую  поездку,чтобы насладиться  красотой лесной опушки, замеченной им из вагона  железнойдороги. Такие  же  или похожие случаи  известны, конечно, каждому, так что уменя нет надобности нагромождать примеры.     [Душа как анима]     Повседневный опыт дает нам такое же право  говорить о внешней личности,какое он  дает нам признавать существование  личности внутренней. Внутренняяличность есть тот вид и способ отношения к внутренним психическим процессам,который присущ  данному  человеку;  это есть та  внутренняя  установка,  тотхарактер, которым он обращен к  бессознательному. Внешнюю установку, внешнийхарактер  я  называю  персоной;  внутреннюю  установку,  внутреннее  лицо  яобозначаю словом анима, или душа. В той мере,  в  какой установка  привычна,она  есть более или  менее устойчивый комплекс функций, с которым  эго можетболее или менее отождествляться.  Наш  повседневный язык выражает это весьманаглядно:  когда   кто-нибудь  имеет  привычную  установку  на  определенныеситуации,  привычный  способ  действия, то  обыкновенно  говорят: Он совсемдругой,  когда  делает  то  или  это.  Этим  вскрывается  самостоятельностьфункционального  комплекса при  привычной  установке: дело обстоит так,  какесли бы другая личность овладевала индивидом, как  если бы в него  вселялсяиной дух. Внутренняя  установка, душа, требует  такой же самостоятельности,которая  очень  часто  соответствует  внешней установке. Это  один  из самыхтрудных фокусов воспитания -  изменить персону, внешнюю установку.  Но стольже трудно  изменить  и  душу,  потому  что обыкновенно ее структура столь жекрайне  спаяна,  как  и  структура  персоны.  Подобно тому как персона  естьсущество, составляющее нередко весь видимый характер человека и, в известныхслучаях, неизменно  сопутствующее ему в  течение всей его жизни, так и  душаего  есть  определенно   ограниченное  существо,  имеющее  подчас  неизменноустойчивый  и  самостоятельный  характер.  Поэтому  нередко  душа  прекрасноподдается характеристике и описанию.     Что касается характера души, то, по моему опыту, можно установить общееосновоположение, что она в общем и целом дополняет внешний характер персоны.Опыт показывает нам,  что  душа обыкновенно содержит все те общечеловеческиесвойства,   которых  лишена  сознательная  установка.  Тиран,   преследуемыйтяжелыми  снами,  мрачными предчувствиями  и  внутренними страхами, являетсятипичной фигурой. С внешней стороны бесцеремонный, жесткий и недоступный, онвнутренне поддается каждой тени, подвержен  каждому капризу так, как если быон   был   самым   несамостоятельным,   самым  легкоопределимым   существом.Следовательно,  его  анима  (душа)  содержит  те  общечеловеческие  свойстваопределяемости и слабости,  которых совершенно лишена его внешняя установка,его персона. Если персона интеллектуальна, то душа, наверно, сентиментальна.Характер души  влияет  также  и  на половой  характер,  в чем  я  не  раз  снесомненностью  убеждался.  Женщина, в высшей степени женственная,  обладаетмужественной душой; очень мужественный  мужчина имеет женственную душу.  Этапротивоположность возникает вследствие того, что, например, мужчина вовсе невполне и не во  всем  мужественней,  но  обладает  и некоторыми женственнымичертами.  Чем  мужественнее  его   внешняя  установка,  тем  больше  из  неевытравлены все женственные черты;  поэтому  они появляются  в его душе.  Этообстоятельство  объясняет,   почему   именно   очень   мужественные  мужчиныподвержены  характерным   слабостям:  к  побуждениям   бессознательного  ониотносятся  женски  податливо и  мягко  подчиняются их влияниям.  И наоборот,именно самые  женственные женщины часто  оказываются в известных  внутреннихвопросах неисправимыми, настойчивыми и упрямыми, обнаруживая эти свойства  втакой  интенсивности, которая  встречается  только  во внешней  установке  умужчин.  Эти  мужские черты,  будучи  исключенными  из  внешней  установки уженщины, стали свойствами ее души.     Поэтому  если  мы  говорим  у  мужчины об  аниме, то  у женщины  мы  посправедливости  должны были бы говорить об анимусе, чтобы дать женской  душеверное имя.     Что  касается общечеловеческих свойств, то из  характера персоны  можновывести характер  души.  Все, что  в  норме  должно было  бы встречаться  вовнешней  установке,  но  что странным образом  в ней отсутствует, находится,несомненно,   во  внутренней   установке.   Это  основное   правило,  всегдаподтверждающееся  в моем опыте. Что же касается индивидуальных свойств, то вэтом отношении нельзя  делать никаких выводов.  Если  у  мужчины в общем  вовнешней установке преобладает или, по крайней мере, считается идеалом логикаи  предметность,  то у  женщины - чувство. Но  в  душе оказывается  обратноеотношение: мужчина внутри чувствует, а женщина - рассуждает. Поэтому мужчиналегче впадает  в полное отчаяние, тогда как женщина все еще способна утешатьи надеяться; поэтому мужчина чаще лишает себя жизни, чем женщина.  Наскольколегко женщина становится жертвой  социальных условий,  например  в  качествепроститутки, настолько мужчина  поддается импульсам бессознательного, впадаяв алкоголизм и другие  пороки. Если кто-нибудь тождествен со своей персоной,то его  индивидуальные  свойства ассоциированы с  душой. Из  этой ассоциациивозникает символ душевной беременности, часто  встречающийся в сновидениях иопирающийся  на  изначальный  образ  рождения героя.  Дитя,  которое  должнородиться, обозначает в этом случае индивидуальность, еще не присутствующую всознании.     Тождество  с  персоной  автоматически   обусловливает   бессознательноетождество с душой,  ибо если  субъект,  я, не отличен от персоны, то он неимеет  сознательного отношения к процессам бессознательного. Поэтому он естьне  что  иное, как  эти  самые процессы,  - он  тождествен с  ними. Кто  самбезусловно сливается  со своей  внешней  ролью, тот неизбежно подпадает  подвласть  внутренних  процессов,  то есть  при  известных  обстоятельствах  оннеизбежно  пойдет наперекор своей внешней роли или же доведет ее до абсурда.(См. энантиодромия.)  Это,  конечно,  исключает  утверждение  индивидуальнойлинии поведения,  и жизнь протекает в  неизбежных противоположностях. В этомслучае душа  всегда бывает проецирована в соответствующий реальный объект, ккоторому  создается  отношение почти  безусловной зависимости. Все  реакции,исходящие  от этого объекта, действуют  на субъекта непосредственно, изнутризахватывая его. Нередко это принимает форму трагических связей.     16. Душевный образ. Определенная разновидность психических образов (см.образ), создаваемых бессознательным.  Подобно тому как  персона  (см.), тоесть внешняя  установка,  бывает представлена  во сне  в образах  тех лиц, укоторых  данные   свойства   особенно   резко  выражены,  так  и  душа,  илианима/анимус,  то есть внутренняя установка, изображается  бессознательным вобразах  тех лиц, которые  обладают соответствующими  душе качествами. Такойобраз называется душевным  образом. Подчас это бывают совершенно неизвестныеили мифологические  лица. Обычно у мужчин бессознательное  изображает душу ввиде женского  лица - анимы,  у  женщин  в виде мужского  -  анимуса.  В техслучаях, когда индивидуальность (см.) бессознательна и поэтому ассоциированас душой, душевный образ бывает того же  пола, как и сам человек. Во всех техслучаях, где имеется  тождество с персоной (см.  душа) и где, следовательно,душа бессознательна, душевный образ бывает помещен в реальное лицо. Это лицостановится  предметом  интенсивной любви или столь же  интенсивной ненависти(или также страха).  Влияние этого лица имеет  непосредственный и безусловнопринудительный  характер, ибо оно всегда вызывает аффективный  ответ. Аффект(см.) возникает оттого, что настоящее сознательное приспособление к объекту,изображающему  душевный  образ,  оказывается  невозможным.  Вследствие  этойневозможности и отсутствия объективного отношения либидо (см.) накапливаетсяи разряжается аффективным взрывом. Аффекты всегда занимают место неудавшихсяприспособлений. Сознательное приспособление к объекту, представляющему собойдушевный образ, невозможно именно потому, что субъект не сознает своей души.Если бы он сознавал ее,  он  мог бы отличить ее  от  объекта  и тем сброситьнепосредственное  воздействие   объекта,  ибо   это   воздействие  возникаетвследствие проекции (см.) душевного образа в объект.     Для мужчины в качестве реального носителя душевного образа больше всегоподходит женщина, вследствие женственной природы его души,  для женщины же -больше всего  подходит мужчина.  Всюду, где есть безусловное,  так  сказать,магически действующее отношение между полами, дело идет о проекции душевногообраза. Так  как такие  отношения встречаются часто, то, должно быть, и душачасто бывает бессознательна,  то есть многие  люди,  должно быть, не сознаюттого, как  они относятся  к своим  внутренним психическим процессам. Так какэта    неосознанность    всегда    сопровождается   соответственно    полнымотождествлением с персоной (см. душа),  то очевидно, что такая идентификациядолжна  встречаться  часто.  Это  совпадает с  действительностью  постольку,поскольку действительно  очень многие люди  вполне отождествляются  со своейвнешней установкой  и  поэтому  не  имеют  сознательного  отношения  к своимвнутренним процессам. Однако бывают и обратные случаи, когда  душевный образне  проецируется,  а  остается  при  субъекте,  откуда  постольку  возникаетотождествление с  душой, поскольку данный субъект оказывается  убежденным  втом, что способ его отношения к внутренним процессам и есть его единственныйи  настоящий характер. В этом случае персона,  вследствие ее неосознанности,проецируется,  и  притом на объект  того  же пола,  а это является во многихслучаях основой явной или более скрытой гомосексуальности или же переноса наотца  у мужчин и переноса на  мать у женщин. Это случается всегда с  людьми,страдающими   дефективной   внешней   приспособляемостью   и   сравнительнойлишенностью  отношений,  потому  что идентификация  с  душой  создает  такуюустановку,  которая  ориентируется преимущественно на восприятие  внутреннихпроцессов, вследствие чего объект лишается своего обусловливающего влияния.     Если душевный образ проецируется, то наступает безусловная, аффективнаяпривязанность   к  объекту.  Если   же  он  не  проецируется,  то  создаетсясравнительно неприспособленное состояние, которое Фрейд  отчасти  описал подназванием  нарциссизма. Проекция  душевного  образа  освобождает  от занятиявнутренними  процессами  до  тех пор, пока поведение  объекта  согласуется сдушевным образом.     Благодаря этому субъект получает  возможность изживать и развивать своюперсону.  Вряд  ли,  конечно,  объект  сумеет  длительно  отвечать  запросамдушевного образа,  хотя и  есть женщины,  которые,  отрешаясь от собственнойжизни, в течение очень долгого времени умудряются оставаться для своих мужейолицетворением  душевного образа.  В этом им  помогает биологический женскийинстинкт. То же  самое может бессознательно делать для своей жены и мужчина,но  только это может повести его к  таким поступкам, которые в конце  концовпревысят его способности  как в хорошую, так и в дурную сторону. В этом  емутоже помогает биологический мужской инстинкт.     Если   душевный  образ  не  проецируется,   то  со  временем  возникаетпрямо-таки  болезненная   дифференциация  в  отношении  к  бессознательному.Субъект все более и более наводняется бессознательными содержаниями, которыеон,  за недостатком  отношения  к  объекту,  не  может  ни  использовать, нипретворить  как-нибудь иначе.  Само  собой  понятно, что  такие содержания ввысшей степени  вредят  отношению  к  объекту.  Конечно,  эти  две установкиявляются лишь  самыми  крайними  случаями, между которыми  лежат  нормальныеустановки.  Как известно,  нормальный человек отнюдь не отличается особеннойясностью, чистотой или глубиной своих психологических явлений, а, скорее, ихобщей приглушенностью и стертостью. У люден  с добродушной и  не агрессивнойвнешней   установкой   душевный  образ   обычно  носит   злостный  характер.Литературным  примером для  этого  может  служить та  демоническая  женщина,которая  сопровождает   Зевса   в   Олимпийской   весне  Шпиттелера.   Дляидеалистических женщин носителем душевного  образа часто бывает опустившийсямужчина,  откуда  н  возникает  столь  частая в  таких случаях  фантазия  оспасении  человека;  то  же  самое  встречается  и  у   мужчин,  окружающихпроститутку светлым ореолом спасаемой души.     17. Идентификация (Identification).  Под  идентификацией я подразумеваюпсихологический  процесс,  в  котором  личность  оказывается  частично   илиполностью  диссимилированной  (см.  ассимиляция). Идентификация  оказываетсяотчуждением  субъекта  от  самого себя в пользу  объекта, в  который он, таксказать, перемаскируется.  Отождествление с  отцом,  например,  означает  напрактике  усвоение  образа мыслей и действий  отца, как будто  сын был равенотцу  и  не  был  бы  индивидуальностью,  отличной  от  отца.  Идентификацияотличается от имитации тем, что идентификация есть бессознательная имитация,тогда как имитация есть сознательное  подражание. Имитация есть  необходимоевспомогательное   средство  для   развивающейся,  еще  юной  личности.   Онаспособствует развитию до тех пор, пока не служит для  простого удобства и незадерживает развития подходящего  индивидуального метода.  Подобно  этому  иидентификация может содействовать  развитию, пока индивидуальный путь еще непроложен. Но  как только  открывается лучшая индивидуальная возможность, такидентификация обнаруживает свой патологический характер тем, что оказываетсяв  дальнейшем  настолько  же задерживающей развитие, насколько до этого  онабессознательно содействовала подъему и росту. Тогда она вызывает диссоциациюличности,  ибо  субъект  под  ее  влиянием  расщепляется  на  две  частичныеличности, чуждые одна другой.     Идентификация  не  всегда относится к  лицам, но  иногда  и к предметам(например, отождествление с каким-нибудь  духовным  движением или с  деловымпредприятием), и к психологическим функциям. Последний случай  даже являетсяособенно важным. В таком случае идентификация ведет к образованию вторичногохарактера, притом так, что индивид до такой степени отождествляется со своейлучше всего  развитой функцией, что  в значительной  степени или даже совсемотчуждается от первоначального уклона  своего характера, вследствие чего егонастоящая  индивидуальность впадает  в  сферу  бессознательного.  Этот исходявляется  почти регулярным  у всех людей с  дифференцированной функцией.  Онсоставляет даже необходимый этап на пути индивидуации (см.) вообще.     Отождествление с родителями или ближайшими  членами семьи есть  отчастинормальное явление, поскольку оно совпадает с априорным семейным тождеством.В  таком случае рекомендуется говорить  не об  идентификации, а о тождестве,как это и соответствует положению дела. Именно идентификация с членами семьиотличается  от  тождества  тем,  что  оно  не есть  априори  данный факт,  аслагается  лишь  вторичным  образом   в   нижеследующем  процессе:  индивид,образующийся из  первоначального семейного тождества, наталкивается  на путисвоего  приспособления  и  развития  на  препятствие, требующее  для  своегопреодоления особых усилий, -  вследствие этого  возникает скопление и застойлибидо, которое  понемногу начинает  искать регрессивного исхода.  Регрессиявоскрешает  прежние  состояния  и,  среди  прочего,  семейное тождество. Эторегрессивно   воскрешенное,  собственно   говоря,  почти   уже  преодоленноетождество есть идентификация с  членами семьи. Любая  идентификация с лицамискладывается  на этом  пути.  Идентификация  всегда  преследует такую  цель:усвоить образ мысли или действия другого  лица  для того,  чтобы  достигнутьэтим  какой-нибудь  выгоды,  или  устранить  какое-нибудь  препятствие,  илиразрешить какую-нибудь задачу.     18.  Идея.  В  данном  труде  я  иногда  пользуюсь понятием идея  дляобозначения известного психологического элемента, имеющего близкое отношениек тому, что я называю образом (см.). Образ может быть личного или безличногопроисхождения.  В последнем случае  он  является  коллективным  и отличаетсямифологическими  свойствами. Тогда  я  обозначаю  его  как  изначальный  илипервичный  (исконный)  образ.  Но  если   образ   не  имеет  мифологическогохарактера,  то  есть  если  он  лишен  созерцаемых  черт  и является  простоколлективным, тогда я говорю  об идее.  Итак, я употребляю  слово  идея  длявыражения    смысла,    заключенного   в    изначальном   образе,    смысла,абстрагированного от конкретики этого образа. Поскольку идея есть абстракция(см.), постольку она представляет собой нечто производное или развившееся изболее  элементарного, она  является продуктом  мышления. В  таком  смысле  -чего-то вторичного и  производного - идею понимает Вундт /101- Bd.7. S.13/ идругие.     Но  поскольку  идея   есть  не  что  иное,  как  формулированный  смыслизначального образа, в котором этот смысл был уже  символически представлен,постольку  идея,   по   своей  сущности,  не   есть  нечто  выведенное   илипроизведенное, но с психологической точки зрения она имеется налицо априори,как данная возможность мысленных связей вообще. Поэтому идея по существу (непо своей формулировке) есть априори существующая и обусловливающая величина.В  этом  смысле идея у  Платона  есть первообраз вещей, в то время  как Кантопределяет ее как архетип (Urbild) всего практического употребления  разума,трансцендентное  понятие,  которое,   как  таковое,   выходит   за   пределывозможности опыта /102/, понятие разума, предмет которого  совсем  не можетбыть найден в  опыте.  /103-  Т.2.  С.64/ Кант говорит:  Хотя мы  и должнысказать  о трансцендентальных понятиях разума: они суть только идеи, тем  неменее нам ни в коем случае не следует считать их излишними и ничтожными. Ибодаже если ни один объект не  может  быть этим определен, все же они могут  воснове  и  незаметно  служить  рассудку каноном для его  распространенного исогласного с собой употребления, причем  хотя он не  познает  этим  никакогопредмета  более,  чем  он  познал  бы по своим  понятиям,  но все же  в этомпознании  он руководится  лучше и  дальше. Не  говоря уже о том, что,  можетбыть,  они  делают  возможным  переход  от понятий  природы  к  практическимпонятиям  и,  таким образом, могут доставить самим  моральным  идеям опору исвязь со спекулятивными познаниями разума. /102/     Шопенгауэр  говорит: Итак, я понимаю  под идеей каждую  определенную итвердую ступень объективации воли, поскольку  воля есть вещь в себе и потомучужда множественности; эти ступени, конечно, относятся к определенным вещам,как их вечные формы или их образцы. /86- Т.1. §25/     У Шопенгауэра идея, правда, созерцаема, ибо он понимает ее совершенно втом же смысле, в каком я понимаю изначальный  образ; все же она непознаваемадля   индивида,   она  открывается  только   чистому  субъекту   познания,поднявшемуся над велением и индивидуальностью. /86- Т.1. §49/     Гегель  совершенно гипостазирует идею и придает ей атрибут  единственнореального бытия. Она  есть понятие, реальность  понятия и единство  обоих.[Гегель.  Эстетика. I,  138] Идея  есть вечное порождение. [Гегель. ЛогикаIII.  С.242  f] У Лассвица идея  есть закон, указывающий  то направление, вкотором  наш  опыт  должен развиваться. Она есть  достовернейшая и  высшаяреальность.  У  Когена  идея  есть самосознание  понятия, основоположениебытия.     Я не хочу  увеличивать  число свидетельств в пользу  первичной  природыидеи.  Достаточно и  приведенных  ссылок для того, чтобы  показать, что идеяпонимается и как величина основополагающая и наличная априори. Это последнеекачество  она получает  от  своей предварительной ступени, от  изначального,символического  образа  (см.).  Вторичная  же  ее  природа  абстрактности  ипроизводности  появляется  от  рациональной  обработки, которой  изначальныйобраз  подвергается для  того,  чтобы  быть  приспособленным к рациональномуупотреблению.  Так  как  изначальный  образ  есть психологическая  величина,всегда  и  всюду самобытно  возникающая, то в  известном смысле  то же самоеможно сказать и об идее; однако идея в силу  ее рациональной природы гораздоболее  подвержена  изменению  при  помощи обусловленной влиянием  времени  иобстоятельств   рациональной   обработки,   которая   дает    ей   различныеформулировки,   всегда  соответствующие   духу  данного  времени.  Некоторыефилософы приписывают  идее,  ввиду ее происхождения от изначального  образа,трансцендентное свойство; но, собственно говоря, такое  свойство присуще  неидее, как  я ее  понимаю,  а, скорее, изначальному образу, ибо  ему  присущесвойство   безвременности   потому,  что  он  от   века   и  повсюду  приданчеловеческому  духу  в  качестве его  интегрирующей  составной  части.  Своекачество  самостоятельности идея  также  заимствует  у изначального  образа,который никогда не делается, но всегда имеется налицо и сам из себя вступаетв восприятие, так что можно было бы даже сказать, что он сам собой стремитсяк  своему   осуществлению,   ибо  он  ощущается  нашим  духом  как   активноопределяющая  потенция. Впрочем, такое воззрение не всеобще;  оно, вероятно,зависит от установки (см. главу VII).     Идея  есть психологическая величина, определяющая  не  только мышление,но, в качестве практической идеи, и чувство. Правда, я в большинстве случаевпользуюсь термином идея лишь тогда, когда говорю об определении мышления умыслящего; но точно  так же я говорил бы об идее и при определении  чувств учувствующего. Напротив,  терминологически  уместно говорить  об  определенииизначальным   образом,   когда    речь   идет   об   априорном   определениинедифференцированной функции.  Именно двойственная природа идеи, как чего-топервичного,  ведет к тому, что этим термином  пользуются иногда вперемежку сизначальным  образом.  При  интровертной установке  идея  является  primummovens (первопричиной), при экстравертной - она оказывается продуктом.     19. Имаго. См. субъективный уровень. /19- С.60/     20. Индивид. Индивид есть единичное  существо; психологический  индивидотличается  своеобразной  и,  в  известном  отношении, уникальной,  то  естьнеповторяемой,  психологией.  Своеобразие индивидуальной психики проявляетсяне   столько  в   ее   элементах,   сколько  в   ее   сложных  образованиях.Психологический   индивид   или   его   индивидуальность   (см.)  существуетбессознательно   априори;  сознательно  же  он  существует  лишь  постольку,поскольку налицо имеется  сознательное отличие от других индивидов. Вместе сфизической   индивидуальностью  дана,  как   коррелят,  и   индивидуальностьпсихическая,  но,  как  уже  сказано,  -  сначала  бессознательно. Необходимсознательный процесс дифференциации, необходима индивидуация (см.) для того,чтобы сделать  индивидуальность  сознательной,  то  есть чтобы извлечь ее изтождества  с объектом. Тождество индивидуальности с объектом совпадает с  еебессознательностью.   Если  индивидуальность  бессознательна,   то   нет   ипсихологического индивида, а есть только коллективная психология сознания. Втаком  случае  бессознательная  индивидуальность  является  тождественной  собъектом, проецированной на объект. Вследствие этого объект получает слишкомбольшое значение и действует слишком сильно в смысле детерминирования.     21.   Индивидуальность.  Под   индивидуальностью   я   понимаю   всякоепсихологическое своеобразие и  особенность индивида. Индивидуально  все, чтоне коллективно, то есть все, что присуще лишь одному лицу, а не целой группеиндивидов.   Вряд   ли  можно   говорить   об   индивидуальности   отдельныхпсихологических  элементов, но лишь  об  индивидуальности их своеобразных  иединственных в своем роде группировок и комбинаций (см. индивид).     22.  Индивидуация.  Понятие  индивидуации  играет  в  нашей  психологиинемаловажную  роль. Вообще  говоря, индивидуация есть процесс  образования иобособления  единичных   существ,   -  говоря   особо,  она  есть   развитиепсихологического  индивида  (см.)  как   существа,   отличного   от   общей,коллективной   (см.)   психологии.   Поэтому   индивидуация   есть   процессдифференциации (см.), имеющий целью развитие индивидуальной личности.     Индивидуация  является   естественно-необходимой,   поскольку  задержкаиндивидуации  посредством преимущественной или  исключительной нормировки поколлективным    масштабам    означает   нанесение    ущерба   индивидуальнойжизнедеятельности. Но индивидуальность уже дана физически  и физиологически,и соответственно этому она выражается и  психологически. Поэтому существеннозадерживать развитие индивидуальности значит искусственно калечить  ее. Яснобез дальнейших рассуждений, что социальная группа, состоящая из искалеченныхиндивидов,  не   может   быть   установлением  здоровым,  жизнеспособным   идолговечным, - ибо только то общество может считаться живучим и долговечным,которое умеет сохранять  свою внутреннюю  связь и свои коллективные ценностипри  возможно большей  свободе индивида. А  так как  индивид есть  не толькоединичное  существо,  но  предполагает и  коллективное  отношение  к  своемусуществованию, то процесс индивидуации  ведет  не к разъединению,  а к болееинтенсивной и более общей коллективной связанности.     Психологический  процесс индивидуации  тесно  связан с  так  называемойтрансцендентной функцией, ибо именно эта функция открывает те индивидуальныелинии развития которых  никогда нельзя достигнуть  на  пути, предначертанномколлективными нормами.     Индивидуация ни при  каких обстоятельствах  не может быть  единственнойцелью   психологического  воспитания.   Прежде   чем  делать  себе  цель  изиндивидуации,  надо достигнуть другой цели воспитания, а именно  адаптации кминимуму  коллективных   норм,  необходимому  для  существования:  растение,предназначенное  для  наиболее  полного развития своих способностей,  должнопрежде всего иметь возможность расти в той почве, в которую его посадили.     Индивидуация  стоит всегда  в большей или  меньшей  противоположности кколлективной   норме,   потому   что    она   есть   процесс   выделения   идифференцирования   из   общего,   процесс  выявления   особенного,  но   неискусственно создаваемой особенности, а особенности, заложенной уже  априорив  наклонностях существа. Но противоположность коллективной норме есть  лишькажущаяся,  ибо  при  более  внимательном рассмотрении индивидуальная  точказрения оказывается  не  противоположной  коллективной норме,  а  лишь  иначеориентированной.  Собственно  говоря,  индивидуальное  может  и  совсем   непротивостоять коллективной норме, потому что ее противоположностью  могла быбыть лишь противоположная норма. А индивидуальный путь,  по определению,  неможет быть нормой. Норма  возникает  из  совокупности индивидуальных путей итолько тогда имеет право на существование и  жизнеобразующее действие, когдавообще налицо  имеются индивидуальные  пути, время от времени обращающиеся кнорме  за ориентированием. Норма, имеющая абсолютное  значение, ни на что негодится.  Действительный конфликт  с коллективной  нормой  возникает  толькотогда,   когда   какой-нибудь  индивидуальный  путь   возводится  в   норму,объявляется   нормой,   что   и   составляет   подлинный  замысел   крайнегоиндивидуализма (см.). Но этот замысел,  конечно, патологичен и совершенно нежизнен. Поэтому он не имеет  ничего общего и с индивидуацией, которая хотя иизбирает индивидуальные боковые  пути, но именно  поэтому нуждается  в нормедля  ориентирования  в   своем  отношении  к  обществу  и  для  установленияжизненно-необходимой связи между индивидами в их общественной жизни. Поэтомуиндивидуация ведет  к  естественной оценке  коллективных норм, тогда как приисключительно  коллективном ориентировании жизни норма становится  все менеенужной,  отчего  настоящая  моральность  гибнет.  Чем  сильнее  коллективноенормирование   человека,  тем   больше  его   индивидуальная   аморальность,безнравственность .     Индивидуация   совпадает  с  развитием  сознания   из   первоначальногосостояния  тождества  (см.). Поэтому индивидуация означает расширение  сферысознания и сознательной психологической жизни.     23. Инстинкт. Когда я  говорю  об  инстинкте, то я разумею при этом  тосамое, что обычно понимают  под  этим словом, а  именно понуждение, влечение(Trieb) к  определенной  деятельности.  Такая  компульсивная  устремленностьможет  возникать  от  какого-нибудь  внешнего  или внутреннего  раздражения,которое   психически   разряжает  механизм  влечения-инстинкта,  или  же  откаких-нибудь  органических   оснований,  лежащих   вне   сферы   психическихкаузальных  отношений.  Характер  инстинкта  присущ   каждому   психическомуявлению, причинно происходящему не от волевого намерения, а от динамическогопонуждения,   независимо   от   того,   что   это   понуждение   проистекаетнепосредственно из органических и, следовательно, внепсихических  источниковили же существенно обусловлено энергиями, которые только разряжаются волевымнамерением, - в последнем случае с тем ограничением, что созданный результатпревышает действие, намеченное  волевым  намерением. Под  понятие  инстинктаподпадают, по  моему мнению,  все те психические  процессы, энергией которыхсознание  не  располагает.  При таком  понимании аффекты  (см.)  принадлежатнастолько  же  к процессам  влечения-инстинкта, насколько  и  к  чувственнымпроцессам  (см.  чувство).  Те психические  процессы,  которые  при  обычныхусловиях являются функциями волн  (то  есть  безусловно подлежащими контролюсознания),    могут,    уклоняясь    от   нормы,    становиться   процессамивлечения-инстинкта   вследствие   присоединения   некоторой  бессознательнойэнергии.  Такое  явление   обнаруживается  всюду,  где  или  сфера  сознанияоказывается ограниченной вследствие  вытеснения неприемлемых содержаний, илиже  где  вследствие  утомления,  интоксикации   или  вообще   патологическихпроцессов мозга наступает понижение ментального уровня, где сознание  уже неконтролирует  или  еще не контролирует наиболее ярко  выделяющиеся процессы.Такие  процессы,  которые  некогда  у  индивида  были сознательными,  но  современем  стали   автоматическими,  я  бы   не   хотел  называть  процессамиинстинктивными, но автоматическими процессами. При нормальных условиях они ине протекают наподобие инстинктивных, потому что при нормальных условиях ониникогда не проявляются в компульсивном  виде. Это  случается  с ними  толькотогда, когда к ним притекает энергия, чуждая им.     24. Интеллект. Интеллектом я называю определенно направленное  мышление(см. мышление).     25.   Интроверсия.  Интроверсией  называется  обращение  либидо   (см.)вовнутрь.  Этим выражается негативное  отношение субъекта к объекту. Интересне  направляется на объект, но отходит  от него  назад к субъекту. Человек синтровертной  установкой  думает,  чувствует  и  поступает  таким  способом,который явно обнаруживает, что мотивирующая  сила принадлежит  прежде  всегосубъекту,  тогда  как объекту принадлежит самое большее вторичное  значение.Интроверсия может иметь более интеллектуальный и более чувствующий характер;точно так  же она может быть отмечена  интуицией  или ощущением. Интроверсияактивна, когда субъект желает известного замыкания от объекта; она пассивна,когда  субъект  не в состоянии вновь обратно направить  на объект  тот потоклибидо,  который  струится  от  объекта  назад, на  него.  Если  Интроверсияпривычна, то говорят об интровертном типе (см. тип).     26.  Интроекция.  Термин  интроекция  введен Авенариусом  как термин,соответствующий  проекции. Однако то вкладывание  субъективного содержания вобъект,  которое  он имеет в  виду, можно столь же удачно выразить  понятиемпроекции,  почему  для  этого  процесса  и  следовало  бы  сохранить  терминпроекции. Далее, Ференци  определил понятие  интроекции  как противоположноепроекции,  а  именно  он разумеет  втягивание объекта в субъективный  кругинтересов,  тогда  как  проекция есть для  него  выкладывание субъективныхсодержаний и переложение  их в объект. /104-  S.10  ff/  Тогда как параноиквытесняет  из  своего  эго все  движения  души,  вызывающие  неудовольствие,невротик,  напротив, облегчает себя  тем,  что он  воспринимает  в  свое эговозможно большую часть внешнего мира и  делает  ее предметом бессознательныхфантазий.  Первый механизм  есть проекция,  второй - интроекция. Интроекцияесть своего рода процесс разжижения, расширения круга интересов. Ференцисчитает интроекцию также и нормальным процессом.     Итак,  психологически  интроекция является  процессом  ассимиляции (см.ассимиляция), проекция  же  -  процессом  диссимиляции.  Интроекция означаетуподобление объекта субъекту проекция  же, напротив, - отличение объекта  отсубъекта при помощи  переложения  какого-нибудь субъективного  содержания наобъект.  Интроекция есть  процесс экстраверсии, потому что  для  ассимиляцииобъекта  необходима  эмпатия и  наделение  объекта  либидо.  Можно  выделитьпассивную  и  активную  интроекцию; первая разновидность проявляется,  средипрочего,  при лечении  неврозов в явлении  переноса (см.) и  вообще  во всехслучаях, когда объект оказывает на субъекта безусловное влияние; к последнейразновидности принадлежит эмпатия как процесс адаптации.     27. Интуиция (от  лат.  intueri - созерцать) есть в моем понимании однаиз основных психологических функций (см.). Интуиция есть  та психологическаяфункция,   которая  передает   субъекту  восприятие  бессознательным  путем.Предметом такого восприятия может быть все - и внешние, и внутренние объектыили  их сочетания.  Особенность интуиции  состоит в том,  что она не есть ничувственное ощущение, ни  чувство, ни интеллектуальный вывод, хотя она можетпроявляться  и  в  этих   формах.  При  интуиции   какое-нибудь   содержаниепредставляется нам  как готовое  целое,  без  того, чтобы мы сначала были  всостоянии  указать  или вскрыть,  каким образом  это  содержание  создалось.Интуиция  -  это  своего  рода  инстинктивное  схватывание  все равно  какихсодержаний. Подобно ощущению (см.), она есть  иррациональная  (см.)  функциявосприятия.  Содержания ее  имеют, подобно  содержаниям  ощущения,  характерданности,  в противоположность характеру  выведенности, произведенности,присущему содержаниям чувства и мысли. Интуитивное  познание  носит характернесомнительности  и уверенности,  что  и  дало  Спинозе  (подобно  Бергсону)возможность  считать  scientia  intuitiva за  высшую  форму  познания. Этосвойство одинаково присуще интуиции  и ощущению, физическая основа  которогосоставляет как раз  основание  и причину  его  достоверности. Подобно  этомудостоверность  интуиции   покоится   на  определенных  психических   данных,осуществление и наличность которых остались, однако, неосознанными.     Интуиция  проявляется в субъективной или объективной форме: первая естьвосприятие  бессознательных  психических  данных,   имеющих,   по  существу,субъективное  происхождение,  последняя  -  восприятие  фактических  данных,покоящихся  на  сублиминальных  восприятиях, полученных  от  объекта,  и  насублиминальных чувствах  и  мыслях,  вызванных  этими  восприятиями. Следуеттакже  различать конкретные и  абстрактные формы  интуиции в зависимости  отстепени  участия   ощущения.   Конкретная   интуиция   передает  восприятия,относящиеся к фактической  стороне  вещей; абстрактная же интуиция  передаетвосприятие  идеальных связей, Конкретная  интуиция  есть реактивный процесс,потому  что она возникает  без дальнейшего,  непосредственно из  фактическихданных. Напротив, абстрактная  интуиция нуждается, так же как и  абстрактноеощущение, в некотором направляющем элементе - в воле или намерении.     Интуиция наряду с ощущением  характерна  для инфантильной и первобытнойпсихологии.    В   противоположность   впечатлениям    ощущения,   ярким   инавязывающимся,   она  дает  ребенку  и  первобытному   человеку  восприятиемифологических  образов, составляющих  предварительную  ступень  идей (см.).Интуиция относится  к ощущению компенсирующе; подобно ощущению, она являетсятой  материнской  почвой,  из  которой  вырастают  мышление  и  чувство  какрациональные  функции.  Интуиция есть  функция  иррациональная, хотя  многиеинтуиции могут быть разложены впоследствии на их компоненты,  так  что  и ихвозникновение может быть согласовано с законами разума.     Человек, ориентирующий свою общую установку (см.) на принципе интуиции,то есть на  восприятии  через  бессознательное, принадлежит  к  интуитивномутипу. Смотря по тому, как  человек пользуется интуицией - обращает ли он  еевовнутрь, в  познание или внутреннее  созерцание,  либо наружу, в действие ивыполнение,  -  можно  различать  интровертных и  экстравертных  интуитивныхлюдей. В  ненормальных случаях обнаруживается сильное слияние с содержаниямиколлективного  бессознательного  и  столь  же сильная обусловленность  этимисодержаниями,  вследствие  чего  интуитивный тип может  показаться  в высшейстепени иррациональным и непонятным.     28. Иррациональное.  Я  пользуюсь этим понятием  не  в  смысле  чего-топротиворазумного,  а как чего-то лежащего вне разума, чего-то такого, что наразуме не основано. К этому относятся элементарные факты, как, например, чтоу Земли  есть Луна,  что  хлор есть элемент, что вода при  четырех  градусахЦельсия  достигает  своей  наибольшей плотности и т.  д. Иррациональна такжеслучайность, хотя впоследствии  и  можно вскрыть  ее  разумную  причинность./105/     Иррациональное  есть  (экзистенциальный)  фактор бытия,  который хотя иможет  быть отодвигаем все дальше через усложнение  разумного объяснения, нокоторый в конце концов настолько осложняет этим само объяснение, что оно уженачинает  превосходить  постигающую силу  разумной мысли и,  таким  образом,доходить до ее границ, прежде  чем оно успело  бы охватить мир, в его целом,законами   разума.  Исчерпывающее  рациональное   объяснение   какого-нибудьдействительно существующего  объекта  (а не только положенного) есть  утопияили  идеал. Только положенный объект можно рационально  объяснить  до конца,потому что в нем с  самого начала нет ничего, кроме того,  что было положеномышлением нашего  разума.  Эмпирическая  наука  также  полагает  рациональноограниченные  объекты,  намеренно  исключая   все  случайное  и  допуская  крассмотрению не  действительный объект в  его целом, а всегда  только  частьего, которую она выдвигает на первый план для рационального изучения.     Таким образом, мышление  в качестве  направленной функции  рационально,равно  как  и  чувство.  Если  же  эти  функции  не  преследуют  рациональноопределенного выбора объектов или их свойств и отношений, но останавливаютсяна  случайно воспринятом, всегда  присущем действительному  объекту, то  онилишаются направления  и тем самым теряют отчасти свой рациональный характер,ибо они приемлют случайное. От этого они становятся отчасти иррациональными.Мышление   и  чувство,   руководимые  случайными   восприятиями   и   потомуиррациональные,  есть или интуитивные, или ощущающие мышление и чувство. Какинтуиция,  так и  ощущение  суть психологические функции, достигающие своегосовершенства  в  абсолютном  восприятии  того,  что  вообще  совершается.  Всоответствии  со  своей природой  они  должны  быть направлены на абсолютнуюслучайность и на  всякую  возможность;  поэтому  они  должны быть совершеннолишены  рационального  направления.  Вследствие  этого  я  обозначаю  их какфункции иррациональные, в противоположность мышлению и чувству, которые сутьфункции,  достигающие своего совершенства  в полном согласовании с  законамиразума.     Хотя  иррациональное, как таковое,  никогда  не  может  быть  предметомнауки, однако для практической психологии все же очень важно оценивать верномомент иррационального. Дело в том, что практическая психология ставит многопроблем,  которые  рационально  вообще  не  могут быть разрешены, но требуютиррационального разрешения, то есть  разрешения  на таком пути,  который  несоответствует законам  разума. Слишком большое ожидание или даже уверенностьв том, что для каждого конфликта должна существовать и возможность разумногоразрешения, может помешать действительному разрешению на иррациональном пути(см. рациональное).     29.   Коллективное.   Коллективными   я  называю   все  те  психическиесодержания, которые свойственны  не одному, а одновременно многим индивидам,стало  быть обществу,  народу или человечеству. Такими содержаниями являютсяописанные   Леви-Брюлем   коллективные  мистические   представления  /106/первобытных людей,  а  также распространенные среди  культурных людей  общиепонятия о праве, государстве, религии,  науке и т. д. Но коллективными можноназывать не только понятия и воззрения, а и  чувства. Леви-Брюль показывает,что  у первобытных людей их коллективные  представления суть одновременно  иколлективные  чувства.   Именно   ввиду  такой  коллективности   чувства  онхарактеризует  эти коллективные представления как mystiques,  потому чтоэти   представления   не  только  интеллектуальны,  но  и  эмоциональны.   Укультурного  человека с  известными  коллективными понятиями  связываются  иколлективные  чувства,  например с коллективной идеей Бога,  или права,  илиотечества  и  т.  д.  Коллективный  характер   присущ  не  только  единичнымпсихическим  элементам  или  содержаниям, но и  целым  функциям  (см.). Так,например,  мышление   вообще,  в   качестве  целой   функции,  может   иметьколлективный  характер,  поскольку  оно  является  общезначимым,  согласным,например, с  законами логики. Точно так же и чувство, как целостная функция,может  быть коллективным,  поскольку  оно,  например,  тождественно с  общимчувством,  иными  словами,  поскольку  оно  соответствует  общим  ожиданиям,например  общему  моральному  сознанию  и т. д.  Точно так  же  коллективнымявляется  то  ощущение  или  способ  и  та   интуиция,  которые  свойственныодновременно  большой  группе   людей.   Противоположностью  коллективномуявляется индивидуальное (см.).     30.   Компенсация   есть   уравновешивание   или   возмещение.  Понятиекомпенсации было, собственно говоря, внесено  Адлером в психологию неврозов./107;  108;   109-   С.34/  Под   компенсацией  он  понимает  функциональноеуравновешивание   чувства   неполноценности    при   помощи   компенсирующейпсихологической системы, которую  можно сравнить с компенсирующим  развитиеморганов при  неполноценности  органов.  По этому поводу  Адлер  говорит:  Сотделением  от материнского  организма  для  этих  неполноценных  органов  иорганических  систем начинается борьба с внешним  миром, которая  необходимодолжна возгореться и завязывается  с большим ожесточением, чем при нормальноразвитом аппарате. Однако зачаточный характер придает вместе с тем и большуювозможность  компенсации и  сверхкомпенсации,  повышает  приспособляемость кобыкновенным и необыкновенным препятствиям  и обеспечивает образование новыхи  высших  форм,  новых  и  высших  достижений. Чувство  неполноценности  уневротика,  этиологически   соответствующее,   по   Адлеру,  неполноценностикакого-нибудь  органа, дает  повод  к вспомогательной  конструкции, то  естьименно  к компенсации, которая состоит  в создании  фикции, уравновешивающейнеполноценность.   Фикция,   или   фиктивная    линия    поведения,   естьпсихологическая  система,  стремящаяся   к   превращению  неполноценности  всверхценность. Важным  и  характерным  моментом теории  Адлера является  этаналичность  компенсирующей  функции  в  области  психологических  процессов,существование которой эмпирически нельзя отрицать. Она соответствует сходнойфункции в физиологической области, а именно саморегуляции живого организма.     Тогда  как  Адлер  сводит  свое  понятие компенсации к  уравновешиваниючувства  неполноценности,  я  представляю  понятие  компенсации  вообще  какфункциональное уравновешивание, как саморегулирование психического аппарата.В   этом  смысле   я   понимаю  деятельность   бессознательного   (см.)  какуравновешивание той  односторонности в  общей  установке, которая  создаетсяфункцией сознания. Психологи охотно сравнивают сознание с глазом;  говорят ополе  зрения  и  о точке  зрения  в  сознании.  Это  сравнение  очень  меткохарактеризует сущность  функции сознания:  лишь  немногие  содержания  могутодновременно  достигать высшей  степени сознательности, и  лишь ограниченноечисло содержаний может находиться одновременно в поле сознания. Деятельностьсознания  есть   деятельность   селективная,  выбирающая.  А  выбор  требуетнаправления.  Направление  же   требует  исключения   всего   иррелевантного(несопринадлежащего).  Отсюда  в   каждом  данном  случае  должна  возникатьизвестная односторонность в ориентировании сознания. Содержания, исключенныенамеченным    направлением    и    задержанные,   вытесняются    сначала   вбессознательное, но благодаря своей действенной наличности они  образуют всеже   противовес   сознательному   ориентированию,  который   усиливается  отвозрастания  сознательной  односторонности и  наконец  приводит  к  заметнойнапряженности. Эта  напряженность обозначает известную задержку (Hemmung)  всознательной   деятельности,   которую,  однако,  вначале  можно  преодолетьповышенным  сознательным  усилием.  Но  с  течением   времени  напряженностьнастолько  возрастает, что  задержанные  бессознательные  содержания  все жесообщаются сознанию, притом  через сновидения и свободно возникающие образы.Чем  больше  односторонность  сознательной  установки,  тем  противоположнейбывают содержания, возникающие из бессознательного, так что можно говорить онастоящем  контрасте  между  сознанием  и  бессознательным.  В  этом  случаекомпенсация принимает форму контрастирующей  функции. Это,  конечно, крайнийслучай.   Обыкновенно   же  компенсация   через  бессознательное  бывает  неконтрастом,  а  уравновешением или восполнением  сознательной  ориентировки.Бессознательное  выявляет,  например,  в   сновидении  все   те  содержания,подходящие к  сознательной  ситуации,  но задержанные сознательным  выбором,познание  которых  было  бы   безусловно  необходимо  сознанию  для  полногоприспособления.     В  нормальном   состоянии  компенсация  бессознательна,  то  есть   онавоздействует на сознательную деятельность,  регулируя  ее бессознательно. Нопри неврозе бессознательное  вступает  в столь сильный контраст с сознанием,что процесс компенсации  нарушается. Поэтому аналитическое лечение стремитсяк тому,  чтобы  ввести  в  сознание бессознательные  содержания, чтобы  этимспособом вновь восстановить компенсацию.     31. Комплекс власти  (Machtkomplex).  Комплексом власти  я называю весьсложный  состав  тех  представлений  и стремлений,  которые  имеют тенденциюпоставить  эго  над  другими  влияниями  и  подчинить  ему  эти   последние,независимо от  того,  идут ли эти  влияния  от  людей и отношений  или же отсобственных субъективных влечений, чувств и мыслей.     32.  Конкретизм.  Под  понятием   конкретизма  я  разумею  определеннуюособенность  мышления и чувства,  составляющую  противоположность абстракции(см.).  Конкретный  -  значит,  собственно  говоря,  сросшийся.  Конкретномыслимое  понятие  есть  понятие,  которое представляют  как  сросшееся  илислившееся. Такое понятие не абстрактно, не обособлено  и не мыслится само посебе, но отнесено  и смешано. Это не дифференцированное  понятие  -  оно ещезастряло в  чувственно  опосредованном созерцательном материале.  Конкретное(concretistic)  мышление  (см.)  вращается  исключительно  среди  конкретныхпонятий и  объектов перцепции,  и оно  постоянно взаимодействует с ощущением(см.). Точно так же как  и  конкретное (concretistic), чувство (см.) никогдане бывает свободно от своего сенсорного контекста.     Примитивное  мышление  и  чувство  исключительно   конкретны  и  всегдасоотнесены  с  ощущением.  Мысль примитивного человека не имеет обособленнойсамостоятельности, но  прилепляется к материальному явлению.  Самое большее,куда она поднимается, это уровень  аналогии.  Точно  так  же  и  примитивноечувство всегда отнесено к материальному явлению. Мышление и чувство основанына ощущении и лишь немного отличаются от него. Поэтому конкретизм является иархаизмом (см.). Магическое влияние фетиша переживается не как  субъективноесостояние чувства, а  ощущается  как магическое воздействие извне. Это  естьконкретизм чувства. Примитивный  человек не испытывает мысль о божестве  каксубъективное содержание, для него священное дерево есть жилище божества  илидаже  само божество.  Это  есть конкретизм мышления.  У культурного человекаконкретизм  мышления  состоит, например, в  неспособности мыслить что-нибудьиное, кроме чувственно  опосредованных  фактов,  обладающих непосредственнойсозерцаемостью,  или же  в неспособности  отличать  субъективное чувство  отощущаемого объекта.     Конкретизм есть  понятие, подчиненное более общему понятию  мистическоесоучастие  (см.). Подобно тому как мистическое  соучастие является смешениеминдивида с  внешними  объектами, так конкретизм представляет  собой смешениемышления и чувства с ощущением. Конкретизм требует, чтобы предмет мышления ичувства был всегда  в то же время и предметом  ощущения. Это смешение мешаетдифференциации мышления  и чувства  и  удерживает обе  эти функции  в  сфереощущения, то есть в  сфере чувственной отнесенности, -  вследствие этого ониникогда и не могут развиться до состояния чистых функций, но всегда остаютсяв сопровождении ощущений. Отсюда возникает  преобладание фактора  ощущения впсихологической ориентировке. (О значении этого фактора см. ощущение)     Отрицательная  сторона конкретизма  состоит в прикрепленности функции кощущению.  Так как ощущение есть восприятие физиологических раздражений,  токонкретизм или удерживает функцию в сенсорной сфере,  или постоянно приводитее обратно  туда. Этим создается  прикрепленность психологических функций  корганам чувств,  мешающая психической  самостоятельности индивида, посколькуотдается  преимущество фактам, поставляемым  органами  чувств. Правда, такаяориентация имеет и свою ценность  в  смысле признания фактов, но не в смыслеих истолкования и их отношения к индивиду. Конкретизм ведет к преобладающемузначению  фактов и тем самым к подавлению индивидуальности  и  ее  свободы впользу  объективного  процесса.  Но  так  как  индивид  определен не  толькофизиологическими раздражениями, а и другими факторами, которые бывают иногдапротивоположны  внешнему  факту,   то  конкретизм   вызывает  проекцию  этихвнутренних  факторов  во  внешний факт и  тем  самым, так сказать, суеверноепереоценивание голых  фактов,  совершенно так, как  у первобытного человека.Хорошим  примером  может послужить  конкретизм  чувства  у Ницше,  а  именночрезмерная переоценка им  диеты, а также материализм Молешота (Человек естьто, что он ест). Как пример суеверной переоценки фактов можно назвать такжегипостазирование понятия энергии в монизме Оствальда.     33. Конструктивное. Этим понятием  я пользуюсь приблизительно в  том жесмысле,  как  и  понятием  синтетического,  и как  бы  для  пояснения  этогопоследнего. Конструктивный  -  значит  построяющий. Я  употребляю  терминыконструктивный и синтетический  для обозначения метода, противоположногометоду  редуктивному.   /46;  110-  V.7.  P.121  ff/  Конструктивный   методприменяется в  обработке продуктов бессознательного (сновидений,  фантазий).Он исходит от продукта бессознательного как от символического выражения (см.символ),  которое в порядке предвосхищения изображает  этап психологическогоразвития. /111/  В этом смысле Мэдер говорит об особой проспективной функциибессознательного,    которое,    как   бы   играя,   предвосхищает   будущеепсихологическое   развитие.   /112-    S.647-686/    Адлер   тоже   признаетпредвосхищающую   функцию    бессознательного.    /107/   Одно   несомненно:рассматривать бессознательный продукт только как нечто ставшее, как конечныйрезультат, было бы весьма односторонне - ведь тогда пришлось бы отрицать  заним  всякий  целесообразный  смысл.  Даже   Фрейд  признает  за  сновидениемтелеологическое значение, по крайней мере в качестве блюстителя сна, /113/тогда как проспективная функция, в сущности,  ограничивается, по его мнению,выражением  желаний.  Однако   нельзя  отрицать  априори  целесообразностьбессознательных тенденций, хотя бы ввиду аналогии с другими психологическимии физиологическими функциями. Поэтому мы  понимаем продукт  бессознательногокак  выражение,   ориентированное  на  какую-нибудь  цель  или  задание,  нохарактеризующее точку направления на символическом  языке.  [/114- S.149 ff/Этот автор выражается приблизительно так же при  формулировке анагогическогозначения (Зильберер называет так герметико-религиозное толкование фантазий)]     Согласно   такому  пониманию,  конструктивный   метод   толкования   незанимается  источниками  и   исходными   материалами,   лежащими  в   основебессознательного  продукта,  но  стремится свести  символический  продукт  кобщему и понятному выражению. И возникающие по наитию свободные ассоциациик  бессознательному продукту рассматриваются тогда в  отношении  их  целевойнаправленности, а  не в отношении их  происхождения. Они рассматриваются подуглом  зрения  будущего  действия  или  бездействия  -  при  этом  заботливопринимается  во внимание  их  отношение  к  состоянию  сознания,  потому чтодеятельность    бессознательного,    согласно   компенсационному   пониманиюбессознательного,  имеет, главным  образом, уравновешивающее  и  дополняющеезначение для  состояния  сознания. Так как здесь дело идет о предвосхищающемориентировании, то  действительное отношение  к объекту принимается  гораздоменьше  во  внимание,  чем  при  редуктивном   приеме,  который   занимаетсяотношениями к  объекту, действительно имевшими место. Тут же, напротив, речьидет о субъективной установке (см.), в которой объект сначала имеет значениелишь   знака,   указывающего   на   тенденции   субъекта.   Поэтому   задачаконструктивного метода состоит в установлении такого смысла бессознательногопродукта,  который имеет  отношение  к будущей установке  субъекта. Так  какбессознательное,  по  общему  правилу,  может  создавать  лишь символическиевыражения,  то  конструктивный метод служит  именно  для  такого разъяснениясимволически выраженного смысла, которое давало бы сознательной ориентировкеверное  указание,  помогающее  субъекту   установить  необходимое  для   егодеятельности единение с бессознательным.     Подобно   тому   как  ни   один  психологический  метод  толкования  неосновывается   только   на   ассоциативном   материале   анализанда,  так  иконструктивная   точка   зрения    пользуется   некоторыми    сравнительнымиматериалами. Как редуктивное толкование  пользуется для сравнения известнымипредставлениями  из  области биологии,  физиологии, фольклора, литературы  ипроч.,  так  и  конструктивное  рассмотрение   проблемы  мышления  вынужденопользоваться  философскими параллелями, а  рассмотрение проблемы интуиции  -параллелями мифологическими и религиозно-историческими.     Конструктивный метод по необходимости  индивидуален, потому что будущаяколлективная    установка    развивается    только    через    индивида.   Впротивоположность  этому редуктивный метод коллективен, потому  что он ведетот индивидуального случая  назад, к  общим основным  установкам или  фактам.Конструктивный метод может быть применен и самим субъектом непосредственно кего субъективному материалу. В таком случае он является интуитивным методом,примененным   к  разработке  общего   смысла  какого-нибудь   из   продуктовбессознательного.  Такая  обработка  происходит  путем  ассоциативного   (неактивно  апперцептивного,  см.   апперцепция)  привлечения  и  сопоставлениядальнейшего материала,  настолько  обогащающего и углубляющего символическоевыражение  бессознательного  (например,  сновидение),  что  такое  выражениедостигает  той ясности,  которая  делает  возможным  сознательное понимание.Через  это обогащение символическое выражение вплетается в более общие связии тем самым ассимилируется.     34. Либидо. Под либидо я  понимаю психическую энергию. /29/ Психическаяэнергия  есть  интенсивность   психического  процесса,  его  психологическаяценность.  Под этим не следует понимать какую-нибудь приписанную ценность  -морального,  эстетического   или  интеллектуального   характера;  но  даннаяпсихологическая ценность просто  определяется  по  ее детерминирующей  силе,которая  проявляется в определенных  психических  действиях (достижениях).Но,  говоря  о  либидо, я  имею в виду не  какую-то  психическую  силу,  чтонередко,  по   недоразумению,  прописывалось  мне  моими  критиками.   Я  негипостазирую понятия  энергии, а  пользуюсь им  как понятием для обозначенияинтенсивностей или ценностей.  Вопрос о  том,  существует или  не существуетособенная  психическая  сила, не  имеет ничего общего  с  понятием либидо. Янередко  пользуюсь  термином   либидо  вперемежку  с  термином  энергия.Основания,  по  которым  я  называю  психическую  энергию либидо, подробноизложены мной в моих трудах, указанных в сносках.     35. Мистическое соучастие (Participation  mystique). Этот термин введенЛеви-Брюлем. /115/  Под  ним  следует  разуметь  особого  рода связанность собъектом. Она состоит в том, что субъект не в состоянии  ясно отличить  себяот объекта, что можно назвать  частичным тождеством. Это тождество  основанона априорном единстве объекта и субъекта.  Поэтому participation  mystiqueявляется  остатком такого первобытного  состояния. Participation  mystiqueобозначает не  все отношения субъекта и объекта  в целом,  но лишь известныеслучаи,   в  которых  выступает  явление  этой   своеобразной  отнесенности.Participation mystique есть, конечно, явление,  которое лучше всего  можнонаблюдать  у  первобытных  людей; однако  оно встречается  очень  часто и  укультурных людей, хотя  и не в  такой же распространенности и интенсивности.По общему  правилу, у культурных людей  оно  имеет  место  между  отдельнымилицами,  реже  между лицом  и  вещью.  В  первом случае  это так  называемоеотношение  перенесения,  при  котором объекту  (обыкновенно)  присуще,  доизвестной степени, магическое, то есть безусловное действие на субъекта.  Вовтором  случае дело сводится или к подобному же действию какой-нибудь  вещи,или же к своего рода отождествлению субъекта с вещью или ее идеей.     36. Мысль. Определенное через  анализ мышления  содержание или материалмыслительной функции (см. мышление).     37.  Мышление.   Я  понимаю  мышление  как  одну  из  четырех  основныхпсихологических  функций  (см.  функция).  Мышление есть та  психологическаяфункция,   которая,  следуя  своим  собственным   законам,  приводит  данныесодержания  представлений  в  понятийную   связь.  Это  есть  апперцептивнаядеятельность как таковая, она делится на активную  и пассивную  мыслительнуюдеятельность. Активное мышление  есть волевое действие,  пассивное  мышлениелишь  свершается  -  оно  случившийся  факт.  В первом  случае  я  подвергаюсодержание представлений волевому акту суждения, во втором случае образуютсяпонятийные связи, формируются суждения, которые подчас могут и противоречитьмоему намерению, могут  и не соответствовать моей цели и поэтому не вызыватьво мне чувства направления, хотя впоследствии я и могу, с помощью активного,апперцептивного  акта, дойти до признания их направленности. Согласно этому,активное мышление  соответствовало бы тому, что я  понимаю под  направленныммышлением. /47-  §17/ (Пассивное) мышление  было неточно  охарактеризовано ввышеозначенном труде  как фантазирование.  Теперь я охарактеризовал бы егоинтуитивным мышлением.     Простое  нанизывание представлений, называемое  некоторыми  психологамиассоциативным  мышлением, /116-  С.464/ я  считаю  не  мышлением,  а  простопредставлением. О мышлении же следовало бы говорить,  по моему мнению,  лишьтам,  где  дело  идет  о  связывании представлений при  помощи понятий, где,следовательно,  иными  словами,  имеет место  акт суждения,  -  безразлично,возникает ли этот акт суждения из нашего намерения или нет.     Способность к направленному мышлению я называю интеллектом, способностьк  пассивному  или  ненаправленному   мышлению  я  называю  интеллектуальнойинтуицией.  Далее,  направленное  мышление, интеллект я называю рациональной(см.) функцией, потому что оно подводит содержания представлений под понятияна  основании  осознанной  мной  разумной  нормы.  Напротив,  ненаправленноемышление,  или  интеллектуальная   интуиция,  является   для  меня  функциейиррациональной (см.), потому что  оно  судит и упорядочивает содержания моихпредставлений  по  нормам,  которые  мной не осознаны и потому не познаны  вкачестве разумных. В известных случаях, однако, я могу  впоследствии понять,что и интуитивный акт суждения соответствует разуму, хотя он  и  сложился напути, который является для меня иррациональным.     Мышление, управляемое чувством (см.), я не рассматриваю как интуитивноемышление,  но  как мышление, зависящее  от чувства, то есть такое  мышление,которое не  следует своему собственному  логическому принципу, а подчиняетсяпринципу чувства. В таком мышлении логические  законы присутствуют  лишь  повидимости, в действительности же они сняты и заменены намерениями чувства.     38. Неполноценная функция. См. Подчиненная функция.     39. Образ (Bild). Когда я в этом труде говорю об образе, то разумею приэтом  не  психическое отображение  внешнего  объекта, а  такое  созерцаемое,которое  в  поэтике именуется  образом фантазии. Такой  образ лишь  косвенносвязан   с   восприятием  внешнего   объекта  -  он  покоится,   скорее,  набессознательной  деятельности  фантазии, и, будучи ее  плодом,  он  являетсясознанию более или менее внезапно, как бы вроде видения или галлюцинации, неимея, однако, их  патологического характера,  то есть не входя в клиническуюкартину  болезни.  Образ  имеет  психологический   характер   фантастическихпредставлений и  никогда не  имеет того, якобы  реального характера, которыйприсущ  галлюцинации,   то   есть   он  никогда  не   становится   на  местодействительности  и всегда  отличается, в  качестве внутреннего образа, отчувственной  действительности. По  общему  правилу, он  лишен  также  всякойпроекции в пространство, хотя в исключительных случаях он и может  появитьсядо известной степени извне. Случаи такого рода следует называть архаическими(см.),  если  только  они  не  являются прежде  всего патологическими,  что,однако,  отнюдь  не  отменяет  их  архаического  характера.  На  примитивнойступени, то есть  в  душевном укладе первобытного человека, внутренний образлегко переносится  в пространство как видение или  слуховая галлюцинация, неполучая от этого патологического значения.     Хотя  по   общему  правилу  образ  не  имеет  значения  действительногореального явления, однако для душевных переживаний он  все же, при известныхобстоятельствах,  может  иметь гораздо большее  значение, то есть  ему можетбыть присуща огромная психологическая ценность, слагающая такую внутреннююдействительность,    которая,   при   известных    условиях,    перевешиваетпсихологическое значение внешней действительности. В  таком случае индивидориентируется не на приспособление к действительности, а на приспособление квнутреннему требованию.     Внутренний   образ   есть  сложная  величина,  слагающаяся   из   самыхразнородных  материалов самого разнообразного происхождения.  Однако  это неконгломерат,  но  внутренне целостный  продукт,  имеющий  свой  собственный,самостоятельный  смысл.  Образ  есть   концентрированное  выражение   общегопсихического  состояния, а не только  и не  преимущественно  бессознательныхсодержаний   как   таковых.  Правда,   он  есть  выражение   бессознательныхсодержаний,  однако  не всех содержаний  вообще,  а только  сопоставленных вданный  момент.  Это сопоставление  (констеллирование)  возникает,  с  однойстороны, в результате самодеятельности бессознательного, с другой стороны, взависимости  от состояния сознания  в данный  момент,  причем  это состояниесознания всегда  пробуждает  и  активность  относящихся  сюда сублиминальныхматериалов и пресекает те, которые  сюда не относятся. Согласно этому, образявляется  выражением как бессознательной,  так  и  сознательной  психическойситуации данного момента. Поэтому толкование его смысла не может исходить ниот одного  сознания  только,  ни от  одного  бессознательного,  но  лишь  отвзаимоотношения того и другого.     Когда образу присущ архаический характер, я называю его изначальным илиисконным  (опираясь   на  определение  Якоба   Буркхардта).  Об  архаическомхарактере  я говорю  тогда,  когда  образ обнаруживает заметное совпадение сизвестными мифологическими мотивами. Тогда образ  является, с одной стороны,преимущественным   выражением  коллективно-бессознательных  материалов  (см.коллективное), с другой стороны - показателем  того, что  состояние сознанияданного  момента  подвержено  не  столько   личному,  сколько  коллективномувлиянию. Личный  образ не имеет ни архаического характера,  ни коллективногозначения, но выражает лично-бессознательные содержания и лично-обусловленноесостояние сознания.     Изначальный  образ  (исконный), названный мной также  архетипом  (см.),всегда  коллективен,  то  есть он одинаково  присущ  по  крайней  мере целымнародам или  эпохам. Вероятно, главнейшие  мифологические  мотивы общи  всемрасам и всем временам; так, мне удалось вскрыть целый ряд мотивов  греческоймифологии в сновидениях и фантазиях душевнобольных чистокровных негров.     Изначальный  образ  есть  осадок  в   памяти   -  энграмма  (Semon),  -образовавшийся путем уплотнения бесчисленных сходных  между собой процессов.Это  есть,  прежде  всего и с  самого  начала, осадок  и тем самым  это естьтипическая  основная  форма  известного,  всегда  возвращающегося  душевногопереживания. Поэтому в качестве  мифологического  мотива  изначальный  образвсегда  является действенным и всегда снова возникающим выражением,  котороеили пробуждает данное душевное  переживание, или же  соответствующим образомформулирует его. Возможно, что  изначальный образ есть психическое выражениедля   определенного   физиологически-анатомического  предрасположения.  Есливстать на ту точку зрения, что определенная анатомическая структура возниклапод воздействием условий окружающей среды на живое вещество,  то изначальныйобраз,  в   его   устойчивом   и   общераспространенном  проявлении,   будетсоответствовать  столь  же  всеобщему  и  устойчивому  внешнему воздействию,которое именно  поэтому должно  иметь характер  естественного  закона. Такимобразом,  можно  было  бы  установить  отношение  мифа к природе  (например,отношение солнечных мифов к ежедневному восходу и заходу солнца или  к стольже  бросающейся в  глаза смене времен года). Но  в  таком случае остался  быоткрытым  вопрос:  почему  же  тогда  солнце  и  его кажущиеся  изменения неявляются  прямо  и  неприкровенно  содержанием  мифа?  Однако тот факт,  чтосолнце, или луна, или метеорологические  процессы облекаются по крайней мерев аллегорическую форму, указывает  нам на  самостоятельное участие психики вэтой работе, причем  в данном случае  психика уже отнюдь не может  считатьсялишь продуктом или отражением условий окружающей среды. Иначе откуда же  онавообще  взяла  бы  свою способность самостоятельной  точки зрения вне всякихчувственных восприятий? Откуда взялась бы вообще ее способность давать нечтобольшее  или  иное,  чем подтверждение  чувственных  показаний?  Поэтому  мынеизбежно должны признать, что  данная мозговая структура обязана тому,  чтоона есть,  не только воздействию условий окружающей среды, но настолько же исвоеобразным и самостоятельным свойствам  живого вещества,  то  есть закону,данному вместе с жизнью. Поэтому данные свойства организма являются, с однойстороны,  продуктом  внешних   условий,  а   с  другой   стороны,  продуктомназначений, внутренне присущих живому. Согласно этому и изначальный образ, содной  стороны,  должен  быть  несомненно  отнесен  к  известным, чувственновоспринимаемым,  всегда   возобновляющимся   и   потому  всегда  действеннымпроцессам природы, а с другой стороны, и столь же несомненно, он должен бытьотнесен  к известным внутренним  предрасположениям  духовной  жизни  и жизнивообще.  Свету  организм  противопоставляет  новое  образование  -  глаз,  апроцессам природы  дух противопоставляет символический образ, воспринимающийпроцесс природы, точно так же как глаз воспринимает свет. И подобно тому какглаз   есть   свидетельство   своеобразной   и   самостоятельной  творческойдеятельности  живого вещества, так  и изначальный образ является  выражениемсобственной и безусловной творческой силы духа.     Итак, изначальный образ есть объединяющее выражение живого процесса. Онвносит упорядочивающий и связующий смысл в чувственные и внутренние духовныевосприятия,  являющиеся  вначале  вне  порядка  и связи,  и этим освобождаетпсихическую энергию от прикрепленности  ее к голым и непонятным восприятиям.Но в  то же время он  прикрепляет  энергии, освобожденные  через  восприятиераздражений,  к определенному  смыслу, который и направляет деяния на  путь,соответствующий  данному  смыслу.  Наконец,  изначальный  образ высвобождаетникуда  неприложимую  скопившуюся   энергию,  указывая  духу  на  природу  ипретворяя простое естественное влечение в духовные формы.     Изначальный образ есть ступень, предшествующая идее (см.), это почва еезарождения.  Из  нее  разум  развивает  через  выделение конкретности  (см.)необходимо  присущее изначальному образу некое понятие,  именно идею, причемэто  понятие  отличается от  всех  других понятий тем, что  оно не  дается вопыте,  но открывается как нечто лежащее  даже в основе всякого опыта. Такоесвое  свойство  идея  получает  от  изначального  образа,  который,  являясьвыражением  специфической   структуры   мозга,  придает   и   всякому  опытуопределенную форму.     Размеры  психологической действенности изначального образа определяютсяустановкой  индивида.  Если  установка вообще  интровертна,  то,  вследствиеотвлечения  либидо  от  внешнего  объекта, естественно  повышается  значениевнутреннего объекта, мысли. Отсюда  возникает особенно  интенсивное развитиемыслей по линии, бессознательно предначертанной изначальным образом, которыйвследствие этого вступает в сферу явлений сначала непрямым путем. Дальнейшееразвитие  мысли ведет к идее,  которая есть  не что  иное,  как  изначальныйобраз,  достигший  мысленной  формулировки. За пределы идеи  ведет  развитиеобратной функции, то есть чувства, ибо если идея постигнута интеллектуально,то она стремится воздействовать на жизнь. Для этого  она  привлекает к  делучувство,  которое,  однако,  в  данном   случае  оказывается  гораздо  менеедифференцированным, нежели мышление, и поэтому более  конкретным. Поэтому жечувство  является  не  чистым,  и  так как  оно не дифференцировано, то  онооказывается  еще  в  слиянии  с  бессознательным. Тогда индивид  оказываетсянеспособным сочетать  такого рода чувство с идеей. В этом случае изначальныйобраз вступает во  внутреннее поле зрения в качестве  символа; в  силу своейконкретной природы  он, с одной стороны, овладевает чувством, находящимся  внедифференцированном, конкретном состоянии, в силу же своей значимости он, сдругой  стороны, захватывает  и  идею, им же  порожденную, и, таким образом,сочетает идею с чувством. В этой роли изначальный образ выступает в качествепосредника  и  этим  вновь  подтверждает  свою  спасительную  действенность,которую  он  всегда  обнаруживает  в религиях.  Поэтому то,  что  Шопенгауэрговорит об идее, я хотел бы отнести, скорее, к изначальному образу, ибо (какя пояснил уже в разделе, посвященном идее) идею не следует понимать вполнеи всецело как нечто  априорное, но в то же время  и  как нечто производное иразвившееся из чего-то иного.     Поэтому я прошу читателя в приведенных ниже словах Шопенгауэра заменятькаждый раз  слово  идея словом изначальный образ,  для того  чтобы вернопонять то,  что  я  в данном случае  разумею:  Индивидом  как таковым  идеяникогда  не познается -  она познается только тем,  кто поднялся над  всякимволением  и  над  всякой  индивидуальностью до  чистого  субъекта  познания;следовательно,  она  достижима только для гения  и  далее  для  того, кто  ввозвышении  своей чистой  познавательной  силы,  вызываемом  большей  частьюсозданиями гения, пребывает в гениальном настроении; поэтому она передаваемане  безусловно, а лишь условно,  ибо  воспринятая и повторенная, например, впроизведении искусства идея действует на каждого только в соответствии с егособственной,  интеллектуальной  ценностью  и  т.д..  Идея  есть  единство,распавшееся  на множество  вследствие  временной  и  пространственной  формынашего интуитивного восприятия. Понятие подобно безжизненному хранилищу, вкотором действительно  лежит друг подле друга то, что в  него вложили, но изкоторого нельзя и вынуть больше того, чем сколько в него вложено;  идея  же,наоборот,  развивает в том,  кто ее  воспринял, такие представления, которыесравнительно  с  одноименным  ей  понятием  оказываются новыми: она  подобнаживому, развивающемуся, одаренному производительной силой организму, которыйсоздает то, что не лежало в нем припрятанным. /86- Т.1. §49/     Шопенгауэр  ясно  понял,  что  идея  -  или,  по  моему  определению,изначальный образ -  не  может быть достигнута  на том  пути,  на  которомвыстраивается  рассудочное понятие, или  идея, как понятие разума (Begriffaus  Nolionen,  как Vernunftbegriff)  [/102/  Такая  идея,  по  Канту,  естьпонятие, превышающее возможность опыта.], но что  для  этого  необходим  ещеодин  элемент, по  ту сторону формулирующего интеллекта, например то, что онназывает  гениальным настроением  и под  чем разумеется  не что  иное, какнекое  состояние чувства.  Ибо от идеи к изначальному  образу можно  прийти,только  продолжая  путь,  доведший  до  идеи,  за  предельную  высоту ее  довступления в противоположную функцию.     Преимуществом изначального  образа  перед  ясностью  идеи является  егоодаренность  жизнью. Это  есть  самостоятельный, живой организм,  одаренныйпроизводительной  силой,  ибо  изначальный  образ  является  унаследованнойорганизацией  психической энергии, устойчивой системой, которая  является нетолько  выражением,  но  и возможностью течения  энергетического процесса. Содной стороны, он характеризует  тот  способ, которым энергетический процесспротекал  от века, все  возобновляясь и воспроизводя свой способ,  с  другойстороны, он все  снова  открывает  возможность  закономерного  течения этогопроцесса,  ибо  он  делает   возможным   такое  восприятие  или  психическоепостижение ситуаций, благодаря которому жизнь  может продолжаться все далее.Таким образом,  изначальный образ является необходимым  противодополнением кинстинкту, который, с одной стороны, есть некое целесообразное действование,но,   с  другой  стороны,   предполагает  столь  же   осмысленное,   как   ицелесообразное  восприятие  каждой  данной  ситуации. Это  восприятие даннойситуации  и  осуществляется  этим  образом,  имеющимся  налицо  априори.  Онявляется  удобно   приложимой  формулой,  без   которой   восприятие   новыхфактических данных было бы невозможно.     40.  Объективный  уровень.  (Объектная  ступень.)  Под   интерпретацией(толкованием) на объективном уровне я имею в виду такое понимание сновиденияили  фантазии,  при  котором  возникающие  в  них  лица  или  обстоятельстварассматриваются   как   относящиеся   к   объективно   реальным  лицам   илиобстоятельствам.  Это  противополагается  субъективному  уровню  (субъектнойступени)  (см. ниже), при  котором лица или обстоятельства,  появляющиеся  всновидении,  относятся  исключительно  к  субъективным величинам.  Пониманиесновидений у  Фрейда движется  почти  исключительно  на объективном  уровне,поскольку желания в снах истолковываются как относящиеся к реальным объектамили к сексуальным процессам, принадлежащим к физиологической, следовательно,внепсихологической сфере.     41.   Ориентирование.   Ориентированием   я   называю   общий   принципкакой-нибудь установки (см.  установка).  Всякая установка  ориентируется поизвестной точке зрения, независимо от того, сознательна эта точка зрения илинет.  Так  называемая  установка  власти  ориентируется  по  точке  зрениявластвования нашего  эго  (см.)  над  подавляющими  влияниями  и  условиями.Установка мышления  ориентируется, например, по  логическому принципу  каксвоему  высшему закону. Установка  ощущения ориентируется  на  чувственномвосприятии данных фактов.     42. Отождествление. См. идентификация.     43.   Ощущение.   Согласно   моему   пониманию  -   одна   из  основныхпсихологических функций (см.).  Вундт [К  истории понятия ощущения см.  /78-Bd.I. S.350; 117; 118;  119/] также  считает  ощущение одним из элементарныхпсихических феноменов. Ощущение или процесс ощущения есть та психологическаяфункция,  которая,  посредничая, передает восприятию физическое раздражение.Поэтому  ощущение  тождественно  с   восприятием.  Ощущение  следует  строгоотличать от чувства, потому что чувство  есть совсем другой процесс, которыйможет, например, присоединиться к ощущению в качестве чувственной окраски,чувственного  тона. Ощущение относится  не  только  к внешнему физическомураздражению, но  и  к  внутреннему,  то  есть  к  изменениям  во  внутреннихорганических процессах.     Поэтому  ощущение есть, прежде всего, чувственное  восприятие,  то естьвосприятие,  совершающееся  посредством  чувственных  органов  и  телесногочувства  (ощущения  кинестетические,  вазомоторные   и  т.   д.).  Ощущениеявляется,  с одной стороны, элементом представления, потому что оно передаетпредставлению  перцептивный  образ  внешнего  объекта,  с  другой стороны  -элементом  чувства,  потому  что  оно через  перцепцию  телесного  измененияпридает   чувству  характер  аффекта   (см.).  Передавая  сознанию  телесныеизменения,  ощущение  является  представителем  и физиологических  влечений.Однако  оно   не  тождественно  с   ними,  потому  что  оно  является  чистоперцептивной функцией.     Следует  различать между чувственным (сенсуозным)  или конкретным (см.)ощущением и  ощущением абстрактным (см.).  Первое  включает в себя  формы, окоторых речь шла выше. Последнее  же обозначает отвлеченный вид ощущений, тоесть  обособленный  от  других психологических элементов.  Дело  в том,  чтоконкретное ощущение никогда не появляется  в чистом виде,  а всегда бываетсмешано  с  представлениями,  чувствами  и  мыслями.  Напротив,  абстрактноеощущение представляет собой дифференцированный вид восприятия, который можнобыло  бы  назвать  эстетическим  постольку,  поскольку  он, следуя  своемусобственному принципу, обособляется как от всякой примеси различий, присущихвоспринятому объекту, так и от всякой субъективной примеси чувства и мысли ипоскольку он тем самым возвышается до степени чистоты,  никогда не доступнойконкретному  ощущению.  Например, конкретное  ощущение  цветка  передает  нетолько восприятие  самого цветка, но и его  стебля,  листьев,  места, где онрастет,  и  т.  д.  Кроме  того,  оно  тотчас  же  смешивается  с  чувствамиудовольствия или неудовольствия, вызванными видом цветка, или с вызванными вто  же  время обонятельными восприятиями, или же с  мыслями, например  о егоботанической  классификации.  Напротив,  абстрактное   ощущение  тотчас   жевыделяет  какой-нибудь  бросающийся  в  глаза  чувственный  признак  цветка,например  его  ярко-красный  цвет, и  делает  его единственным  или  главнымсодержанием  сознания,  в   обособлении  от  всех  вышеуказанных   примесей.Абстрактное ощущение присуще, главным образом,  художнику. Оно, как и всякаяабстракция,  есть  продукт функциональной дифференциации, и потому в нем нетничего первоначального. Первоначальная форма  функций всегда  конкретна,  тоесть смешанна (см. архаизм и конкретизм). Конкретное  ощущение, как таковое,есть  явление  реактивное.  Напротив,  абстрактное  ощущение,  как и  всякаяабстракция, никогда  не  бывает  свободно от воли,  то есть от направляющегоэлемента. Воля, направленная на  абстракцию ощущения, является  выражением иподтверждением эстетической установки ощущения.     Ощущение  особенно  характерно  для  природы  ребенка  и   примитивногочеловека,  поскольку  оно,  во  всяком случае, господствует  над мышлением ичувством, но не непременно над  интуицией (см.).  Ибо я понимаю ощущение каксознательное восприятие, а интуицию как ощущение бессознательное. Ощущение иинтуиция представляются  мне  парой  противоположностей или двумя функциями,взаимно компенсирующими  одна  другую, подобно  мышлению и  чувству. Функциимышления  и  чувства  развиваются  в  качестве  самостоятельных  функций  изощущения как онтогенетически,  так и филогенетически. (Конечно, также  и  изинтуиции,  как необходимо восполняющей противоположности ощущения.) Индивид,чья  установка  в целом  ориентируется ощущением,  принадлежит  к ощущающему(сенситивному) типу (см.)     Ощущение,  поскольку оно  является элементарным феноменом,  есть  нечтобезусловно данное, не подчиненное рациональным  законам  в противоположностьмышлению или  чувству. Поэтому  я называю его функцией иррациональной (см.),хотя рассудку и удается вводить большое число ощущений в рациональные связи.Нормальные ощущения пропорциональны, то есть  при оценке они соответствуют -в   той  или   иной   степени  -   интенсивности   физических   раздражений.Патологические же  ощущения непропорциональны, то есть  они  или ненормальноснижены, или ненормально  завышены; в первом случае они задержаны, во втором-  преувеличены. Задерживание  возникает от преобладания другой функции  надощущением;  преувеличение  же от ненормального  слияния  с  другой функцией,например от  слитности ощущения с  еще недифференцированной функцией чувстваили мысли. Но в этом случае преувеличение  ощущения прекращается, как толькослитая  с  ощущением  функция  выдифференцируется  сама  по  себе.  Особеннонаглядные примеры дает  психология неврозов, где очень часто  обнаруживаетсязначительная  сексуализация  других   функций  (Фрейд),  то  есть  слитностьсексуальных ощущений с другими функциями.     44. Персона. См. душа. /19/     45. Подчиненная  функция (низшая, недифференцированная,  неполноценная)(Minderwertige Function). [Мы предпочли такое название функции, чтобы точнееуказать  на ее  роль в диалектике взаимодействия функций и с  целью избежатькакого-либо истолкования в сторону  психической ущербности индивида. - прим.ред.]  Подчиненной  функцией  я  называю  такую функцию,  которая отстает  впроцессе дифференциации. Как  показывает опыт, почти невозможно - вследствиенеблагоприятных общих условий, -  чтобы кто-нибудь развил  одновременно  всесвои психологические  функции.  Уже  социальные требования ведут к тому, чточеловек прежде всего и  больше всего дифференцирует  (развивает) ту из своихфункций,  которой он или  от природы  наиболее одарен или которая  дает  емусамые очевидные реальные средства  для достижения  социального успеха. Оченьчасто, почти регулярно, человек более или менее всецело отождествляет себя сфункцией, поставленной в наиболее  благоприятные условия и поэтому  особенноразвитой. Так  слагаются  психологические  типы. При  односторонности  этогопроцесса развития одна или несколько  функций неизбежно отстают в  развитии.Поэтому их можно подходящим образом охарактеризовать как  неполноценные, ипритом  в  психологическом,  а не  в  психопатологическом  смысле,  ибо  этиотсталые  функции  совсем не  являются болезненными,  но  лишь  отсталыми  всравнении с функцией, стоящей в благоприятных условиях.     В  большинстве  случаев,  то есть  в  нормальных  случаях,  подчиненнаяфункция  остается осознанной, но при неврозе подчиненная функция,  напротив,погружается  отчасти или в большем своем  составе в бессознательное.  Ибо помере   того  как  весь   запас  либидо  направляется  на  функцию,   имеющуюпреимущество,  подчиненная   функция   развивается   регрессивно,  то   естьвозвращается к  своим архаическим  первичным  стадиям,  вследствие  чего онастановится несовместимой с сознательной и первичной (преобладающей, ведущей)функцией. Если функция, которая нормально должна была  бы быть сознательной,попадает  в   бессознательное,  то  в  бессознательное  уходит   и  энергия,специфически  присущая этой  функции.  Естественная функция, как,  например,чувство, располагает энергией, свойственной ей от природы,  она представляетсобой  прочно   организованную,   живую   систему,   которую  ни  при  какихобстоятельствах   нельзя   вполне   лишить  ее  энергии.  Через   погружениеподчиненной функции в бессознательное остаток ее  энергии тоже переводится вобласть   бессознательного,  вследствие   чего  бессознательное  приходит  всостояние   неестественного  оживления.   Отсюда  у  функции,  дошедшей   доархаического состояния,  возникают  соответствующие фантазии  (см.). Поэтомуаналитическое освобождение подчиненной функции из  бессознательного возможнолишь через поднятие вверх бессознательных  образов  фантазии,  которые  быливозбуждены именно функцией, опустившейся в  бессознательное состояние. Черезосознание этих фантазий опять вводится в  сознание  и подчиненная функция, итем самым она получает возможность дальнейшего развития.     46.  Проекция.  Проекция  есть  переложение  (expulsion)  субъективноговнутреннего содержания (события) во внешний объект. (В  противоположность  кинтроекции,  см.   интроекция.)   Согласно   этому,  проекция  есть  процессдиссимиляции   (см.   ассимиляция),   в  котором   субъективное   содержаниеотчуждается от субъекта  и,  в известном смысле,  воплощается в объекте. Этобывает  и  с  мучительными,  невыносимыми содержаниями,  от которых  субъектотделывается при помощи проекции, но  бывает  и с положительными, которые потем  или  иным  причинам, например  вследствие  самоуничижения,  оказываютсянедоступными субъекту. Проекция основывается на архаическом тождестве  (см.)субъекта  и  объекта, но называть это  явление проекцией  можно лишь  тогда,когда  возникает  необходимость  распадения  этого  тождества  с   объектом.Возникает же эта необходимость тогда, когда тождество становится помехой, тоесть когда отсутствие проецированного содержания начинает существенно мешатьприспособлению   и   возвращение  проецированного   содержания   в  субъектастановится желательным. Начиная с этого момента  прежнее частичное тождествополучает  характер   проекции.   Поэтому  выражение  проекция   обозначаетсостояние тождества, которое стало заметным  и вследствие этого подверженнымкритике,  будь то собственной  критике  субъекта или же  критике кого-нибудьдругого.     Можно различать пассивную и активную проекции. Пассивная форма являетсяобыкновенной  формой  всех  патологических  и  многих  нормальных  проекций,которые   не  возникают   из   какого-либо  намерения,  а   являются   чистоавтоматическими событиями. Активная форма составляет существенную часть актаэмпатии (см.). Правда, в целом эмпатия является процессом интроекции, потомучто она служит тому, чтобы привести объект в интимное отношение с субъектом.Для   того  чтобы  создать  такое  отношение,   субъект   отрывает  от  себякакое-нибудь  содержание, например  чувство,  вкладывает его  в  объект, темсамым оживляя  его и включая этим способом объект  в субъективную  сферу. Ноактивная  форма проекции бывает и  актом  суждения,  имеющим целью  отделитьсубъект и  объект. В таком случае субъективное суждение в качестве значимогоутверждения отделяется  от субъекта  и  перелагается  в  объект, чем субъектотстраняет  себя   от  объекта.   Согласно  этому,  проекция  есть   процессинтроверсии (см.), ибо в противоположность к интроекции она устанавливает невовлечение и уподобление,  но отличение и отрыв субъекта от объекта. Поэтомупроекция играет главную роль в паранойе, которая обыкновенно ведет к полномуизолированию субъекта.     47. Психическое. См. душа. /19/     48. Рациональное. Рациональное  есть разумное, соотносящееся с разумом,соответствующее  ему. Я понимаю разум как установку  (см.), принцип  которойсостоит  в оформлении  мышления, чувства  и  действия  согласно  объективнымценностям.  Объективные  ценности устанавливаются  в опыте среднего  разума,посвященном,  с  одной   стороны,  внешним  фактам,  а  с  другой  -  фактамвнутренним,  психологическим. Подобные  переживания не  могли  бы,  конечно,представлять  собой  объективных  ценностей,  если  бы они,  как  таковые,оценивались  субъектом,  что  было  бы  уже  актом  разума.  Но   разумнаяустановка,  позволяющая  нам  утверждать  объективные ценности как значащие,является делом не отдельного субъекта, а предметом истории человечества.     Большинство  объективных  ценностей  - а вместе  с тем и разум  -  сутьнаследие  древности,   это  крепко  спаянные  комплексы  представлений,  надорганизацией   которых  трудились   бесчисленные  тысячелетия   с   той   женеобходимостью, с какой природа живого организма реагирует вообще на средниеи постоянно  повторяющиеся условия окружающего  мира и противопоставляет  имсоответствующие  комплексы  функций,  как,  например,  глаз,  в совершенствесоответствующий   природе   света.  Поэтому   можно  было   бы   говорить  опредсуществующем, метафизическом мировом разуме, если бы реагирование живогоорганизма,  соответствующее среднему внешнему  воздействию, не было  само посебе  необходимым   условием   существования   этого  организма,   -  мысль,высказанная  еще  Шопенгауэром. Вследствие этого человеческий разум  есть нечто  иное, как  выражение приспособленности  к среднему уровню  происходящихсобытий,  осевшему  в  виде  комплексов  представлений,  мало-помалу  крепкосоорганизовавшихся и составляющих как раз объективные ценности. Итак, законыразума суть те законы, которые обозначают и регулируют среднюю правильную,приспособленную установку (см.). Рационально все то, что согласуется с этимизаконами; и, напротив, иррационально (см.) все, что с ними не совпадает.     Мышление  (см.)  и  чувство  (см.)  являются  функциями  рациональными,поскольку решающее  влияние на них  оказывает момент размышления, рефлексии.Эти  функции  наиболее  полно  осуществляют  свое  назначение  при  возможносовершенном  согласовании с  законами разума. Иррациональные же функции сутьте, целью которых является чистое восприятие;  таковы  интуиция  и ощущение,потому что они должны для достижения полного восприятия всего совершающегосякак   можно  более  отрешаться  от  всего  рационального,  ибо  рациональноепредполагает исключение всего внеразумного.     49. Редуктивное.  Редуктивное - значит сводящее обратно. Я  пользуюсьэтим выражением для обозначения такого метода  психологического  толкования,который   рассматривает   бессознательный   продукт   не   с   точки  зрениясимволического  выражения,  а  семиотически,  то есть  как  знак или симптомнекоего  лежащего  в  основе  процесса.  Согласно этому,  редуктивный  методрассматривает  бессознательный  продукт в  смысле  обратного  сведения его кэлементам, к основным  процессам  -  будь  то воспоминания  о  действительноимевших  место  событиях  или  элементарные  психические  процессы.  Поэтомуредуктивный   метод  (в   противоположность  методу   конструктивному,   см.конструктивное) ориентируется  назад или  в  историческом  смысле, или же  всмысле  переносном, то  есть  сводя  сложную  и дифференцированную  величиныобратно - к более общему и элементарному. Метод толкования Фрейда, а также иАдлера - редуктивен, потому что и тот и другой сводят явление к элементарнымпроцессам желания  и стремления, имеющим  в  конечном счете инфантильную илифизиологическую  природу.  При   этом   на  долю  бессознательного  продуктанеизбежно  выпадает лишь  значение несобственного  выражения,  для  котороготермин  символ (см.), в сущности,  не  следовало бы  употреблять. Редукциядействует разлагающим образом на значение бессознательного продукта, которыйили  сводится к своим историческим  первоступеням  и тем самым уничтожается,или же вновь интегрируется в тот элементарный процесс, из которого он вышел.     50.  Самость.  [Данная  дефиниция  была  написана  Юнгом для  немецкогоиздания  Собрания сочинений и  отсутствует  в  русском издании 1929 года.  -прим.  ред.  Любопытно  отметить,  что  определение,  данное  самости,   какцелостного  спектра  психических  явлений   у  человека  почти   идентичноопределению  психического  как тотальности,  целостности  всех  психическихпроцессов, как  сознательных, так и бессознательных (см. душа). Здесь можетподразумеваться,  что каждый  индивид посредством психического или благодаряему  в  своей  потенции  представляет  самость.  Вопрос  лишь  в  том, чтобыреализовать эту присущую ему  в потенции самость.  Но это уже вопрос самойжизни.  -  ред.  англ.  изд.] Как эмпирическое понятие,  самость  обозначаетцелостный  спектр  психических  явлений  у человека.  Она выражает  единстволичности как целого. Но в той степени, в какой целостная личность по причинесвоей  бессознательной составляющей может  быть  сознательной лишь  отчасти,понятие самости является отчасти  лишь потенциально эмпирическим  и до  этойстепени   постулятивным.   Другими  словами,   оно  включает   в   себя  какпереживабельное    (experienceable),     так     и     непереживабельное(inexperienceable)  (или еще  не  пережитое). Эти качества присущи в  равноймере  многим другим  научным  понятиям,  оказывающимся более именами, нежелиидеями.  В  той  степени,  в  какой  психическая  целостность, состоящая  изсознательных  и бессознательных  содержаний,  оказывается постулятивной, онапредставляет   трансцендентальное  понятие,   поскольку   оно   предполагаетсуществование бессознательных  факторов  на  эмпирической  основе  и,  такимобразом,  характеризует   некое  бытие,  которое  может  быть  описано  лишьчастично, так как другая часть остается (в любое данное время)  неузнанной ибеспредельной.     Подобно тому как  сознательные и  бессознательные  явления дают о  себезнать практически, при встрече с ними, самость, как психическая целостность,также  имеет сознательный  и  бессознательный аспекты.  Эмпирически  самостьпроявляется в сновидениях, мифах, сказках, являя персонажи  сверхординарнойличности (см. эго), такие как король, герой, пророк, спаситель и т. д., илиже в форме целостного  символа - круга,  квадрата,  креста, квадратуры круга(quadratura   circuli)   и  т.д.  Когда   самость  репрезентирует  complexiooppositorum,  единство  противоположностей,  она  также  выступает  в   видеобъединенной дуальности, например  в форме дао, как взаимодействия инь и ян,или враждующих братьев,  или героя и его  противника (соперника) - заклятоговрага, дракона, Фауста и Мефистофеля и  т.  д.  Поэтому  эмпирически самостьпредставлена как игра  света и тени,  хотя  и  постигается как целостность исоюз, единство, в котором противоположности соединены. Так как такое понятиенепредставимо   -    третьего    не   дано,   -   то   самость   оказываетсятрансцендентальной и в этом смысле.  Рассуждая логически, здесь  мы имели быдело с  пустой  спекуляцией,  если  бы  не то  обстоятельство,  что  самостьобозначает символы единства, которые оказываются обнаруживаемы эмпирически.     Самость  не  является  философской  идеей, поскольку она не  утверждаетсвоего собственного существования, то есть  она не гипостазирует самое себя.С  интеллектуальной  точки  зрения  это  всего  лишь  рабочая  гипотеза.  Ееэмпирические  символы,  с другой  стороны, очень  часто обладают  отчетливойнуминозностъю, то  есть априорной  эмоциональной  ценностью,  как  в  случаемандалы,  пифагорейского tetraktys, кватерности и  т. д. /19/ Таким образом,самость  утверждает  себя   как  архетипическую  идею  (см.   идея;  образ),отличающуюся от других идей подобного рода тем, что она занимает центральноеместо благодаря значительности своего содержания и своей нуминозностью.     51. Символ. Понятие  символа  строго  отличается  в  моем  понимании отпонятия  простого знака.  Символическое и семиотическое значение - две  вещисовершенно разные. Ферреро /120/ пишет в  своей  книге, строго говоря,  не осимволах,  а о знаках. Например,  старый  обычай передавать кусок  дерна припродаже земли  можно было бы, вульгарно говоря, назвать символическим, но,по  своей сущности,  он вполне  семиотичен.  Кусок дерна  есть  знак, взятыйвместо  всего участка земли. Крылатое колесо у железнодорожного служащего неесть   символ  железной  дороги,  а  знак,  указывающий  на  причастность  кжелезнодорожной службе. Напротив, символ всегда предполагает,  что выбранноевыражение является  наилучшим  обозначением или  формулою  для  сравнительнонеизвестного фактического обстояния, наличность которого, однако, признаетсяили  требуется. Итак, если крылатое  колесо железнодорожника  толкуется  каксимвол,  то  это  означает,  что  этот  человек  имеет  дело  с  неизвестнойсущностью, которую  нельзя было бы выразить  иначе  или лучше,  чем  в  видекрылатого колеса.     Всякое  понимание,  которое  истолковывает  символическое выражение,  всмысле аналогии или  сокращенного  обозначения  для какого-нибудь  знакомогопредмета,  имеет  семиотическую природу.  Напротив, такое понимание, котороеистолковывает  символическое  выражение  как  наилучшую  и  потому  ясную  ихарактерную  ныне непередаваемую формулу сравнительно неизвестного предмета,имеет   символическую   природу.   Понимание   же,   которое   истолковываетсимволическое   выражение   как    намеренное   описание   или   иносказаниекакого-нибудь  знакомого предмета, имеет аллегорическую природу.  Объяснениекреста как символа божественной любви  есть объяснение семиотическое, потомучто божественная  любовь  обозначает выражаемое  обстояние точнее и лучше,чем  это  делает  крест,  который может иметь  еще  много  других  значений.Напротив, символическим будет такое объяснение креста, которое рассматриваетего, помимо всяких других мыслимых объяснений, как выражение некоторого, ещенезнакомого и непонятного, мистического или трансцендентного, то есть преждевсего психологического, обстояния, которое, безусловно, точнее  выражается ввиде креста.     Пока символ  сохраняет  жизненность, он  является  выражением предмета,который  иначе не  может быть лучше обозначен. Символ сохраняет  жизненностьтолько до тех пор, пока он чреват значением. Но как только его смысл родилсяиз него,  то есть  как  только  найдено  выражение,  формулирующее  искомый,ожидаемый или чаемый предмет еще  лучше, чем это делал прежний  символ,  таксимвол мертв,  то есть он имеет еще только историческое значение.  Поэтому онем все еще можно  говорить  как о символе,  допуская  про себя,  что в  немимеется в виду то,  что было, когда он еще не породил из себя своего лучшеговыражения.  Тот  способ  рассмотрения,  с  которым  Павел  и  более  древнеемистическое умозрение  подходят к символу креста, показывает, что он был дляних живым символом, который изображал неизреченное, и притом непревзойденнымобразом. Для всякого  эзотерического  объяснения  символ  мертв, потому  чтоэзотерия  сводит его  к  лучшему  (очень  часто  мнимо  лучшему)  выражению,вследствие  чего  он  является уже просто условным знаком для  таких связей,которые  на  других  путях уже  известны и полнее  и лучше.  Символ остаетсяжизненным всегда только для экзотерической точки зрения.     Выражение, поставленное  на  место  какого-нибудь  известного предмета,остается  всегда  простым  знаком и  никогда  не является символом.  Поэтомусовершенно  невозможно создать живой, то есть чреватый  значением, символ иззнакомых сочетаний.  Ибо созданное на этом  пути никогда  не содержит большетого, чем сколько в него было вложено. Каждый психический продукт, посколькуон является в данный момент наилучшим  выражением  для  еще неизвестного илисравнительно  известного  факта, может  быть воспринят как символ, посколькуесть склонность принять, что это выражение стремится обозначить и то, что мылишь предчувствуем, но чего  мы ясно еще не знаем. Поскольку  всякая научнаятеория заключает в  себе  гипотезу, то есть  предвосхищающее обозначение, посуществу, еще  неизвестного обстоятельства,  она является  символом.  Далее,каждое  психологическое  явление есть символ при  допущении, что оно говоритили означает  нечто большее и другое, такое, что  ускользает от современногопознания.  Такое  возможно,  безусловно,  всюду,   где  имеется  сознание  сустановкою на иное возможное значение вещей. Оно невозможно только там, и толишь  для  этого самого  сознания,  где  последнее само  создало  выражение,долженствующее  высказать  именно  столько,  сколько  входило  в   намерениесоздающего  сознания;  таково, например, математическое  выражение.  Но  длядругого  сознания  такое   ограничение  отнюдь  не  существует.   Оно  можетвоспринять  и  математическое выражение как  символ, например  для выраженияскрытого   в   самом    творческом   намерении   неизвестного   психическогообстоятельства,  поскольку это  обстоятельство  подлинно  не  было  известносамому творцу семиотического выражения и поэтому не  могло быть  сознательноиспользовано им.     Что есть символ, что нет - это  зависит прежде всего от установки (см.)рассматривающего сознания, например  рассудка, который  рассматривает данноеобстоятельство  не  просто  как таковое,  но, сверх  того, и  как  выражениечего-то неизвестного. Поэтому весьма возможно,  что кто-нибудь создает такоеобстоятельство,   которое   для  его  воззрения  совсем   не  представляетсясимволическим, но может представиться  таковым  сознанию  другого  человека.Точно так же возможно  и обратное. Мы знаем и такие  продукты, символическийхарактер которых зависит не только от установки созерцающего их сознания, нообнаруживается  сам  по себе  в  символическом  воздействии на созерцающего.Таковы продукты, составленные  так, что они должны были  бы  утратить всякийсмысл,  если  бы  им  не  был  присущ  символический  смысл.  Треугольник  свключенным в него  оком является в качестве простого факта такой нелепостью,что созерцающий решительно не может воспринять его как случайную игру. Такойобраз   непосредственно   навязывает   нам  символическое   понимание.   Этовоздействие подкрепляется в нас или частым  и тождественным повторением тогоже самого образа,  или  же  особенно  тщательным выполнением  его, которое иявляется выражением особенной, вложенной в него ценности.     Символы, не действующие сами из себя, как было только что  описано, илимертвы,  то  есть   превзойдены  лучшей  формулировкой,   или  же   являютсяпродуктами, символическая природа которых зависит исключительно от установкисозерцающего их сознания. Эту установку, воспринимающую  данное  явление каксимволическое,  мы  можем назвать сокращенно  символической установкой.  Оналишь отчасти оправдывается данным положением вещей, с другой же стороны, онавытекает из определенного мировоззрения, приписывающего всему совершающемуся- как  великому, так и малому  - известный  смысл и  придающего этому смыслуизвестную  большую  ценность,   чем  чистой  фактичности.   Этому  воззрениюпротивостоит  другое,  придающее всегда  главное значение  чистым  фактам  иподчиняющее фактам смысл. Для  этой последней установки  символ  отсутствуетвсюду, где символика покоится исключительно  на способе рассмотрения. Зато идля  нее  есть  символы,  а  именно  такие, которые  заставляют  наблюдателяпредполагать некий  скрытый смысл. Идол  с головою быка может быть, конечно,объяснен  как  туловище человека с бычьей головой.  Однако такое  объяснениевряд ли может быть поставлено на одну доску с символическим объяснением, ибосимвол  является здесь слишком  навязчивым  для того,  чтобы  его можно былообойти. Символ, навязчиво выставляющий свою символическую природу, не долженбыть непременно жизненным  символом. Он может, например, действовать  толькона исторический или философский рассудок. Он пробуждает интеллектуальный илиэстетический интерес.  Жизненным же символ называется только тогда, когда они  для  зрителя  является  наилучшим  и  наивысшим выражением  чего-то  лишьпредугаданного, но еще непознанного. При таких обстоятельствах он вызывает внас бессознательное участие. Действие его творит жизнь и  споспешествует ей.Так, Фауст говорит: Совсем иначе этот знак влияет на меня.     Жизненный  символ   формулирует  некий  существенный,   бессознательныйфрагмент, и чем более  распространен  этот фрагмент,  тем шире и воздействиесимвола,  ибо он затрагивает в каждом родственную  струну. Так как символ, содной стороны, есть наилучшее и, для данной эпохи, непревзойденное выражениедля  чего-то  еще   неизвестного,   то  он   должен   возникать   из  самогодифференцированного и самого  сложного явления в  духовной атмосфере данноговремени. Но так как, с другой стороны,  живой символ должен заключать в себето, что родственно более широкой группе людей, для того, чтобы он вообще могвоздействовать на нее, - то он должен и схватывать именно то, что обще болееширокой   группе   людей.   Таковым    никогда   не   может    быть    самоевысокодифференцированное,  предельно достижимое,  ибо  последнее  доступно ипонятно лишь меньшинству; напротив, оно должно  быть столь примитивно, чтобыего вездесущее  не  подлежало никакому сомнению.  Лишь тогда,  когда  символсхватывает это  и доводит до возможно совершенного выражения, он приобретаетвсеобщее действие. В этом и заключается мощное и вместе  с тем  спасительноедействие живого социального символа.     Все,  что  я   сказал  сейчас  о  социальном  символе,  относится  и  киндивидуальному  символу.  Существуют  индивидуальные психические  продукты,явно  имеющие символический характер  и непосредственно принуждающие  нас  ксимволическому  восприятию.  Для индивида они имеют  сходное  функциональноезначение,  какое социальный символ имеет для обширной  группы людей.  Однакопроисхождение  этих продуктов  никогда не бывает  исключительно сознательноеили исключительно бессознательное - они возникают из равномерного содействияобоих.  Чисто  сознательные,  так  же  как  и исключительно  бессознательныепродукты, не являются per se символически убедительными  - признание за нимихарактера  символа   остается  делом  символической  установки  созерцающегосознания. Однако они настолько же могут восприниматься и как чисто каузальнообусловленные факты,  например в  том смысле,  как  красная  сыпь скарлатиныможет считаться символом этой  болезни. Впрочем, в таких случаях правильноговорят о симптоме, а не о символе. Поэтому я  думаю, что Фрейд, со  своейточки  зрения,  совершенно  верно  говорит   о  симптоматических,  а   не  осимволических действиях (Symptomhandlungen) /121/, ибо для него  эти явленияне  символичны  в установленном мною  смысле,  а  являются симптоматическимизнаками  определенного и общеизвестного, основного  процесса. Правда, бываютневротики,  считающие  свои бессознательные  продукты,  которые суть  преждевсего  и  главным  образом   болезненные   симптомы,  за  в  высшей  степенизначительные символы. Но в общем, это обстоит  не так. Напротив, современныйневротик слишком склонен воспринимать и значительное как простой симптом.     Тот факт, что о смысле и  бессмыслице вещей существуют  два  различных,противоречащих друг другу,  но одинаково горячо  защищаемых обеими сторонамимнения,  научает  нас тому, что,  очевидно,  существуют явления,  которые невыражают  никакого  особенного  смысла,  которые суть  простые  последствия,симптомы,  и  ничего  более,  -  и  другие  явления,  которые несут  в  себесокровенный смысл,  которые не  просто  имеют  известное  происхождение,  носкорее  хотят стать  чем-то и которые поэтому  суть символы.  Нашему такту инашей критической  способности  предоставлено решать, где  мы  имеем  дело ссимптомами, а где с символами.     Символ есть  всегда  образование,  имеющее  в  высшей  степени  сложнуюприроду,  ибо  он  составляется из данных, поставляемых  всеми  психическимифункциями.  Вследствие этого природа его ни рациональна,  ни  иррациональна.Правда, одна сторона его приближается к разуму,  но  другая его  сторона  недоступна разуму, потому что  символ  слагается не только из  данных, имеющихрациональную  природу, но и  из иррациональных данных чистого  внутреннего ивнешнего  восприятия.  Богатство  предчувствием  и   чреватость   значением,присущие символу,  одинаково  говорят  как  мышлению, так  и  чувству, а егоособливая образность,  принявши  чувственную форму, возбуждает как ощущение,так и интуицию. Жизненный символ не  может сложиться в  тупом и малоразвитомдухе,   ибо    такой   дух   удовлетворится   уже   существующим   символом,предоставленным  ему  традицией.  Только томление высокоразвитого духа,  длякоторого существующий  символ  уже  не  передает  высшего  единства в  одномвыражении, может создать новый символ.     Но так  как  символ  возникает  именно  из  его  высшего  и  последнеготворческого  достижения  и вместе с тем  должен  включать в себя глубочайшиеосновы его индивидуального существа, то он не  может возникнуть одностороннеиз наивысше дифференцированных функций, а должен исходить в  равной  мере изнизших и примитивнейших  побуждений.  Для  того чтобы такое содействие самыхпротивоположных  состояний вообще  стало возможным, оба  этих  состояния, вовсей  их противоположности, должны сознательно стоять  друг возле друга. Этосостояние должно быть  самым  резким раздвоением с  самим собой, и  притом втакой  степени, чтобы  тезис и антитезис взаимно отрицали друг друга, а  эговсе-таки  утверждало  бы  свою  безусловную причастность и  к  тезису,  и  кантитезису.  Если  же  обнаруживается ослабление  одной  стороны,  то символоказывается преимущественно продуктом  одной стороны и  тогда, в меру этого,он   становится  не  столько  символом,  сколько  симптомом,  притом  именносимптомом подавленного антитезиса. Но в той мере, в какой символ есть простосимптом, он теряет свою освобождающую силу, ибо он уже не  выражает права насуществование всех  частей психики,  а  напоминает о  подавлении антитезиса,даже  тогда, когда сознание не  отдает  себе отчета  в этом. Если же имеетсяналицо     полное    равенство     и     равноправие     противоположностей,засвидетельствованное  безусловной  причастностью  эго   и  к  тезису,  и  кантитезису, то вследствие этого  создается некоторая  приостановка  воления,ибо невозможно больше хотеть, потому что каждый мотив  имеет наряду  с собоюстоль же сильный противоположный мотив.  Так как жизнь совершенно не выноситзастоя, то  возникает  скопление  жизненной энергии, которое  привело  бы  кневыносимому  состоянию,  если  бы  из  напряженности противоположностей  невозникла    новая    объединяющая    функция,    выводящая    за     пределыпротивоположностей.  Но она  возникает естественно из  той регрессии либидо,которая вызвана ее скоплением. Так как  вследствие  полного  раздвоения волипрогресс становится невозможным, то либидо  устремляется назад, поток как бытечет  обратно  к своему источнику, то  есть  при застое и  бездейственностисознания  возникает активность бессознательного,  где все дифференцированныефункции  имеют  свой  общий архаический  корень, где  живет  та  смешанностьсодержаний,  многочисленные  остатки  которой  еще обнаруживает  первобытнаяментальность.     И вот активность  бессознательного выявляет  наружу  некое  содержание,установленное  одинаково - как тезисом, так и антитезисом - и компенсирующеекак  тот,  так  и  другой (см.  компенсация). Так как  это  содержание имеетотношение как к тезису, так и  к антитезису, то оно  образует посредствующуюоснову, на которой  противоположности могут соединиться.  Если  мы  возьмем,например, противоположность между  чувственностью и  духовностью, то среднеесодержание,  рожденное из  бессознательного, дает благодаря богатству  своихдуховных  отношений  желанное  выражение духовному  тезису, а  в  силу своейчувственной  наглядности  оно  ухватывает  чувственный  антитезис.  Но  эго,расщепленное  между тезисом  и  антитезисом,  находит свое отображение, своеединое  и  настоящее выражение именно в посредствующей  основе, и  оно жадноухватится  за  него, чтобы  освободиться  от своей  расщепленности.  Поэтомунапряженность противоположностей устремляется в это посредствующее выражениеи защищает его от  той борьбы противоположностей, которая вскоре  начинаетсяиз-за  него  и в нем, причем  обе противоположности пытаются разрешить новоевыражение, каждая в своем смысле. Духовность пытается создать нечто духовноеиз выражения, выдвинутого бессознательным, чувство  же -  нечто чувственное;первая  стремится создать  из него науку или искусство, вторая - чувственноепереживание.  Разрешение бессознательного  продукта в то  или другое удаетсятогда, когда эго оказывается не вполне расщепленным, а стоит  более на однойстороне,   чем   на   другой.  Если   одной  из  сторон   удается  разрешитьбессознательный продукт,  то не  только этот  продукт, но  и эго переходит кней,    вследствие    чего   возникает   идентификация    эго   с   наиболеедифференцированной  функцией  (см. подчиненная  функция).  Вследствие  этогопроцесс расщепления повторится впоследствии на высшей ступени.     Если же  эго настолько  устойчиво, что  ни  тезису,  ни  антитезису  неудается  разрешить  бессознательный   продукт,  то   это  подтверждает,  чтобессознательное  выражение  стоит  выше  как  той,  так  и  другой  стороны.Устойчивость  эго и превосходство  посредствующего выражения  над  тезисом иантитезисом    представляются   мне   коррелятами,   взаимно   друг    другаобусловливающими.  Иногда  кажется,  как   будто  устойчивость  прирожденнойиндивидуальности   является   решающим   моментом,   а   иногда    -   будтобессознательное  выражение  имеет  преобладающую  силу,  от  которой  эго  иполучает безусловную устойчивость. В действительности  же может быть  и так,что  устойчивость  и  определенность  индивидуальности, с одной  стороны,  ипревосходство силы бессознательного выражения, с другой, - суть не что иное,как признаки одного и того же фактического постоянства.     Если  бессознательное  выражение до  такой степени сохраняется, то  оноявляется  сырым материалом,  подлежащим  не  разрешению,  а  формированию  ипредставляющим собой общий предмет для тезиса и антитезиса. Вследствие этоготакое бессознательное выражение становится  новым  содержанием, овладевающимвсей  установкой,  уничтожающим  расщепление  и  властно  направляющим  силупротивоположностей в  одно  общее  русло.  Этим  застой жизни устраняется, ижизнь получает возможность течь далее с новой силой и новыми целями.     Этот  описанный только что процесс в его целом я назвал трансцендентнойфункцией, причем под функцией  я  разумею не основную функцию,  а сложную,составленную из других функций, а термином  трансцендентный я обозначаю некакое-нибудь метафизическое  качество,  а  тот  факт,  что  при  помощи этойфункции  создается  переход  из  одной  установки в другую.  Сырой материал,обработанный  тезисом   и  антитезисом  и  соединяющий  в  процессе   своегоформирования обе  противоположности,  есть жизненный символ.  В его  надолгонеразрешимом,   сыром   материале  заложено  все  присущее   ему   богатствопредчувствиями,  а в  том  образе, который  принял  его сырой  материал  подвоздействием противоположностей, заложено влияние символа на все психическиефункции.     Намеки  на  основы процесса, образующего  символ,  мы находим в скудныхсообщениях о подготовительных периодах жизни у основателей религий, напримерв противоположениях Иисуса и Сатаны, Будды и Мары, Лютера и черта, в историипервого светского периода жизни Цвингли, у Гете  в  возрождении Фауста черезсоюз  с  чертом.  В  конце  Заратустры  мы  находим  замечательный  примерподавления антитезиса в образе безобразнейшего человека.     52. Синтетическое. См. конструктивное.     53.  Сознание.   Под  сознанием  я  разумею   отнесенность  психическихсодержаний  к нашему эго (см.), поскольку эго  ощущает эту отнесенность  кактаковую. /122- S.11; 76- S.3/ Отношения  к эго, поскольку они, как  таковые,им  не ощущаются,  остаются бессознательными (см. бессознательное). Сознаниеесть функция или деятельность [Ср. Riehl /123- S.161/, который тоже понимаетсознание  как  активность,  как  процесс],  поддерживающая  связь  междупсихическими  содержаниями  и  эго.  Сознание  для  меня  не тождественно  спсихикой,  ибо психика  представляется  мне  совокупностью всех  психическихсодержаний,  из которых не  все  непременно  связаны  прямо с  эго, то  естьнастолько  отнесены к  эго,  что  им присуще качество  сознательности.  Естьмножество психических комплексов, из которых не все по необходимости связаныс эго. /52/     54. Субъективный уровень. Когда я говорю об истолковании сновидения илифантазии на  субъективном  уровне,  то имею в виду, что  лица  или ситуации,встречающиеся в  них, относятся  к  субъективным факторам, всецело  присущимсобственной  психике субъекта. Известно,  что  образ объекта,  находящийся внашей психике,  никогда не  бывает абсолютно равным самому объекту, а  самоебольшее лишь похожим на него. Правда, образ этот создается через чувственнуюперцепцию и  через апперцепцию  (см.) этих раздражений,  но именно с помощьюпроцессов, которые уже  принадлежат  нашей психике и  лишь вызваны объектом.Опыт показывает, что  свидетельства наших чувств в высокой степени совпадаютс качествами объекта, однако  наша  апперцепция подвержена почти необозримымсубъективным  влияниям,  которые   чрезвычайно  затрудняют  верное  познаниечеловеческого характера. К тому же столь сложная психическая величина, какойявляется человеческий характер, дает чистой чувственной перцепции лишь оченьнемного точек опоры. Познание  характера требует эмпатии (см.), размышления,интуиции  (см.).  Вследствие  таких  осложнений  естественно,  что  конечноесуждение  имеет всегда  лишь очень сомнительную ценность, так что тот  образчеловеческого объекта,  который  мы в себе слагаем, оказывается  при  всякихобстоятельствах  в  высшей  степени  субъективно  обусловленным.  Поэтому  впрактической психологии поступают правильно,  когда  строго  отличают образ,или имаго, человека от его  действительного существования. Вследствие крайнесубъективного  возникновения имаго, оно нередко является скорее отображениемсубъективного   комплекса  функций,  нежели   самого  объекта.  Поэтому  прианалитическом разборе бессознательных продуктов важно, чтобы имаго отнюдь неотождествлялось без оговорок с  объектом,  а, скорее,  понималось  как образсубъективного  отношения к  объекту. Это и  есть понимание  на  субъективномуровне.     Исследование   бессознательного   продукта   на   субъективном   уровнеобнаруживает наличность субъективных суждений и тенденций, носителем которыхстановится объект. И если в каком-нибудь бессознательном продукте появляетсяимаго объекта, то это вовсе не значит, что дело само по себе идет о реальномобъекте,  а  точно  так  же  или,  может быть, даже  скорее  о  субъективномфункциональном  комплексе (см. душа). Применяя истолкование  на субъективномуровне, мы получаем доступ к широкой психологической интерпретации не толькосновидений, но  и литературных произведений, в которых отдельные действующиелица   являются   представителями  относительно   автономных  функциональныхкомплексов автора.     55.  Тип.  Тип  есть  пример или образец,  характеристически передающийхарактер родового  понятия или всеобщности. В более  узком смысле настоящегомоего труда,  тип  есть  характерный  образец  единой  общей установки  (см.установка), встречающейся во многих индивидуальных формах. Из многочисленныхустановок, действительно встречающихся и возможных,  я  выделяю  в настоящемсвоем  исследовании  в  общем  четыре   установки,   а  именно  те,  которыеориентируются, главным образом, на четыре  основные психологические  функции(см. функция), то есть на мышление, чувство, интуицию и ощущение.  Посколькутакая  установка  привычна  и  тем  накладывает  определенный  отпечаток  нахарактер индивида, я говорю  о психологическом  типе. Эти типы, базированныена  четырех  основных функциях, которые можно обозначить  как  мыслительный,чувствующий, интуитивный и ощущающий, могут быть в  зависимости  от качестваосновной (ведущей) функции разделены на  два класса:  на типы рациональные итипы иррациональные. К первым принадлежат мыслительный и чувствующий типы, кпоследним  -  интуитивный и ощущающий  (см. рациональное и  иррациональное).Дальнейшее  разделение на два класса зависит от  преимущественного  движениялибидо,  а именно  от интроверсии  и экстраверсии  (см.).  Все основные типымогут  принадлежать  как к  одному,  так  и  к  другому классу, смотря по ихпреобладающей  установке,   более  интровертной  или   более  экстравертной.Мыслительный тип может принадлежать и к интровертному,  и  к  экстравертномуклассу;  так   же  и  все  остальные  типы.  Разделение  на  рациональные  ииррациональные типы  составляет другую точку зрения и не имеет ничего общегос интроверсией и экстраверсией.     В двух предварительных сообщениях, посвященных учению о типах [Одно см.Приложение 1; другое: Структура бессознательного // Юнг К. Г. Два  эссе поаналитической психологии. /15-  7, §462,482/],  я не отличал мыслительный  ичувствующий  типы  от типов интровертного и экстравертного,  но отождествлялмыслительный тип с интровертным,  а  чувствующий  - с экстравертным.  Но приокончательной  разработке   материала   я  убедился,   что  интровертный   иэкстравертный  типы  следует  рассматривать  как   категории,   стоящие  надфункциональными  типами. Такое разделение вполне соответствует и опыту, ибо,например, несомненно,  что  есть два  различных чувствующих типа, из которыходин установлен преимущественно на  свое чувствующее переживание, а другой -преимущественно на объект.     56.  Тождество  (Identitat, Identity).  О тождестве я  говорю в  случаепсихологической одинаковости. Тождество есть всегда бессознательный феномен,потому  что сознательная одинаковость  всегда  предполагала бы  уже сознаниедвух вещей  одинаковых одна с другой и, следовательно, отделение субъекта отобъекта,  вследствие  чего  сам  феномен  тождества  был бы  уже  упразднен.Психологическое   тождество   предполагает   свою   бессознательность.   Оносоставляет характерное свойство примитивного уклада  души и настоящую основумистического  соучастия  (см.),  которая  есть  не что иное, как пережитокпервобытной психологической  неотличенности  субъекта  и  объекта,  то  естьостаток  изначального бессознательного состояния; далее,  оно есть свойство,характеризующее  духовное  состояние   раннего  детства,  и,  наконец,   онохарактеризует и  бессознательное у  взрослого культурного человека, которое,поскольку оно не стало содержанием сознания, длительно пребывает в состояниитождества  с  объектами. На тождестве  с  родителями основана  идентификация(см.) с ними; точно  так же на  нем покоится  и возможность проекции (см.) иинтроекции (см.).     Тождество  есть прежде  всего бессознательная одинаковость с объектами.Оно не есть уравнение или отождествление, но априорная одинаковость, котораявообще  никогда  не  была  предметом  сознания. На тождестве основан наивныйпредрассудок,  будто  психология одного  человека  равна психологии другого;будто всюду действуют  одни и те же мотивы; будто  приятное мне, разумеется,должно доставить удовольствие и другому; будто то, что не морально для меня,должно быть  не  морально и для  другого, и т. д. На  тождестве  основано  ираспространенное всюду стремление исправлять  в других то, что  следовало быисправить  в  самом  себе.  На   тождестве  же  основана  далее  возможностьсуггестивного  внушения  и  психической  заразы.   Особенно  ясно  тождествовыступает в патологических случаях,  например у параноика, когда собственноесубъективное   содержание   предполагается   у   другого  как   само   собойразумеющееся. Но тождество делает также возможным  сознательный коллективизм(см. коллективное), сознательную социальную установку  (см.), нашедшую  своевысшее выражение в идеале христианской любви к ближнему.     57. Трансцендентная функция. См. символ.     58.  Установка  (Einstellung).  Это  понятие  есть  сравнительно  новоеприобретение  психологии (1921 год - прим. ред.).  Его ввели Мюллер и Шуман./124-  Bd.45. S.37/  Тогда как  Кюльпе /125- S.44/ определяет  установку какпредрасположение  сенсорных или моторных центров к определенному раздражениюили  к постоянному  импульсу;  Эббингауз /126- Bd.I. S.681 f/ понимает  ее вболее   широком  смысле,  как   процесс  упражнения,  вносящий  привычное  всвершение, уклоняющееся  от привычного. В нашем  применении этого понятия мыисходим  из  эббингаузовского  понятия  установки.  Установка  есть  для насготовность психики действовать или реагировать в известном  направлении. Этопонятие очень важно именно в психологии сложных душевных явлений, потому чтооно  дает выражение  тому  своеобразному  психологическому явлению,  в  силукоторого  известные раздражения  в  известное  время  действуют сильно, а  вдругое время  слабо или же  не действуют  вовсе. Быть установленным - значитбыть готовым  к чему-нибудь определенному даже тогда, когда это определенноеявляется бессознательным,  потому  что установленностъ есть то же самое, чтоаприорная  направленность  на  что-то   определенное,  независимо  от  того,находится это  определенное  в  представлении или  нет.  Готовность,  в видекоторой  я  понимаю установку,  состоит всегда  в  том, что  налицо  имеетсяизвестная  субъективная  констелляция,  определенное  сочетание  психическихфакторов или содержаний, которое или установит образ действия в том или иномопределенном  направлении,  или  воспримет внешнее раздражение тем  или инымопределенным способом.  Без  установки  активная апперцепция невозможна (см.апперцепция). Установка всегда имеет  точку направления, которая может  бытьсознательной или бессознательной,  ибо приуготовленное  сочетание содержанийбезошибочно выдвинет в  акте апперцепции нового содержания те  качества  илимоменты, которые окажутся  сопринадлежащими с субъективным содержанием.  Этоозначает, что происходит выбор или суждение, которое исключает неподходящее.Что  именно подходяще,  а что  неподходяще, решается  на основании имеющейсянаготове комбинации или констелляции содержаний. Сознается  или не сознаетсята точка, на которую направлена установка, не имеет значения для выбирающегодействия установки,  потому  что  выбор  уже  дан  установкой  априори  и  вдальнейшем   происходит  автоматически.  Но  практически  следует   отличатьсознательное от бессознательного, потому что чрезвычайно часто бывают налицодве  установки:  одна сознательная, а другая - бессознательная.  Этим я хочусказать,   что   сознание    имеет   наготове   иные   содержания,    нежелибессознательное. Такая двойственность установки особенно ясно обнаруживаетсяпри неврозе.     Понятие установки несколько сродни понятию апперцепции у Вундта, с тем,однако, отличием, что в понятие апперцепции входит  процесс, устанавливающийотношение  приуготовленного  содержания  к  новому  содержанию,  подлежащемуапперцепции,  тогда  как   понятие   установки  относится   исключительно  ксубъективному  приуготовленному  содержанию. Апперцепция есть  как  бы мост,соединяющий содержание уже имеющееся, лежащее наготове, с новым содержанием,тогда как установка представляет собой опору моста на одном берегу, новое жесодержание -  опору на другом берегу. Установка означает ожидание чего-то, аожидание  всегда  вызывает  выбор  и дает  направление.  Содержание,  сильноподчеркнутое  и находящееся в поле зрения нашего сознания,  образует, иногдасовместно  с  другими  содержаниями,  известную  констелляцию,  равносильнуюопределенной  установке,  ибо  такого рода  содержание сознания способствуетвосприятию и апперцепции всего однородного, преграждая путь восприятию всегочужеродного.  Такое  содержание порождает соответствующую ему установку. Этоавтоматическое явление составляет одну из существенных основ односторонностисознательного  ориентирования.  Оно  могло   бы   повести  к  полной  потереравновесия, если  бы в психике не  было бы  саморегулирующей, компенсирующей(см.  компенсация)  функции, исправляющей  сознательную  установку.  В  этомсмысле  двойственность установки есть явление нормальное, которое лишь тогдапроявляется в виде нарушения,  когда сознательная односторонность впадает  вкрайность.     Установка  может  быть  в  качестве  обычного  внимания  незначительнымчастичным явлением,  но  она  может быть  и  общим определяющим всю  психикупринципом.  На  основе предрасположения, или  общего  жизненного опыта,  илиубеждения  может  образоваться привычная  констелляция содержаний, создающаяпостоянно  -  и часто до  мельчайших подробностей  - определенную установку.Человек,    особенно    глубоко    ощущающий    всю    полноту     жизненнойнеудовлетворенности, будет, естественно,  иметь установку, всегда  ожидающуюнеудовольствия.   Такая  крайняя   сознательная   установка   компенсируетсябессознательной установкой, направленной на удовольствие. Угнетенный человекимеет сознательную  установку на угнетающее, он выбирает в опыте именно этотмомент   и  всюду  его  чувствует,  поэтому  его  бессознательная  установканаправлена на власть и превосходство.     Вся психология индивида даже  в его наиболее существенных чертах бываеториентирована различно в соответствии с его привычной установкой. Хотя общиепсихологические законы имеют  значение для  каждого индивида, однако  нельзясказать, что все  они характеризуют отдельную личность, поскольку сам способдействия этих законов изменяется  в соответствии с его привычной установкой.Привычная  установка   всегда  есть   результат  всех   факторов,  способныхсущественно влиять  на психическое, а именно:  врожденного предрасположения,влияния среды, жизненного опыта, прозрений и убеждений,  приобретенных путемдифференциации (см.),  коллективных  (см.) представлений  и др. Без  такого,безусловно,   фундаментального   значения   установки  было  бы   невозможносуществование индивидуальной  психологии.  Но общая установка вызывает такиеогромные сдвиги сил и  такие изменения во взаимоотношениях между  отдельнымифункциями, что  из этого слагаются сложные последствия, ставящие нередко подвопрос значение  общих психологических  законов. Хотя, например,  считается,что  в  силу  физиологических и  психологических оснований  половая  функциянеизбежно  должна  иметь  известную   степень  деятельности,  однако  бываютиндивиды, которые  без ущерба,  то  есть  без патологических  явлений и  безкаких-нибудь заметных ограничений в трудоспособности, в значительной степениобходятся без  нее, тогда как в других случаях даже незначительные нарушенияв этой области могут повлечь за собой весьма значительные общие последствия.Как огромны индивидуальные различия, можно, пожалуй, лучше всего убедиться ввопросе об удовольствии и неудовольствии.  Здесь изменяют,  так сказать, всеправила.  Есть  ли, в  конце  концов,  что-нибудь  такое, что  не  могло  быдоставить человеку при случае удовольствие, а при случае  -  неудовольствие?Каждое влечение, каждая функция может подчинить себя другой и последовать заней.  Влечение  к  утверждению  своего  эго  или  к власти  может  заставитьсексуальность  служить  себе,  или же  сексуальность может использовать нашеэго. То мышление  превзойдет  и  осилит  все остальное, то  чувство поглотитмышление и ощущение - и все в зависимости от установки.     В сущности, установка есть  явление индивидуальное и не  укладывается врамки научного  подхода. Но в опыте  можно  различать  известные  типическиеустановки,  поскольку   различаются  также  и   психические  функции.   Есликакая-нибудь функция обычно преобладает,  то из этого  возникает  типическаяустановка. Смотря по роду  дифференцированной функции возникают констелляциисодержаний, которые  и  создают соответствующую  установку.  Так, существуеттипическая  установка  человека   мыслящего,   чувствующего,  ощущающего   иинтуитивного.  Кроме  этих,  чисто психологических  типов  установки,  числокоторых могло бы быть, может  быть, еще  увеличено, существуют и  социальныетипы,  то есть такие,  на  которых  лежит печать какого-нибудь коллективногопредставления.  Они  характеризуются различными  измами.  Эти  коллективнообусловленные  установки во всяком случае очень важны, а в некоторых случаяхони имеют большее значение, чем чисто индивидуальные установки.     59.  Фантазия. Под фантазией я  подразумеваю  два различных  явления, аименно: во-первых,  фантазму  и,  во-вторых,  воображающую  деятельность. Изтекста моей  работы в каждом  данном случае вытекает, в каком смысле следуетпонимать выражение  фантазия. Под фантазией в смысле фантазмы я  понимаюкомплекс представлений, отличающихся от других комплексов представлений тем,что ему не соответствует никакой внешней реальной объективной данности. Хотяпервоначально   фантазия   может   покоиться   на   вспоминающихся   образахдействительно   имевших  место   переживаний,   все  же   ее  содержание  несоответствует никакой внешней реальности, но остается,  по существу, выходомтворческой  активности   духа,   деятельностью   или  продуктом   комбинациипсихических   элементов,   оккупированных  энергией.  Поскольку  психическаяэнергия  может подвергаться  произвольному направлению, постольку и фантазияможет вызываться сознательно  и произвольно  как в целом,  так и по  крайнеймере  частично.  В  первом  случае она  тогда  не  что  иное, как комбинациясознательных элементов. Однако такой случай является искусственным и  толькотеоретически значимым  экспериментом.  В повседневном психологическом  опытефантазия  в  большинстве  случаев  или  вызывается вследствие  настороженнойинтуитивной установки, или же является вторжением бессознательных содержанийв сознание.     Можно  различать  активные  и  пассивные  фантазии;  первые  вызываютсяинтуицией  (см.),  то  есть установкой  (см.),  направленной  на  восприятиебессознательных  содержаний,  причем  либидо  (см.)  тотчас  оккупирует  всевсплывающие  из  бессознательного  элементы  и доводит  их, через ассоциациюпараллельных материалов, до полной ясности и наглядности; пассивные фантазиипоявляются сразу  в  наглядной  форме,  без  предшествующей и сопровождающейинтуитивной  установки,   при  совершенно   пассивной  установке  познающегосубъекта.   Такие   фантазии   принадлежат   к  психическим   автоматизмам(Automatismes, Жане). Эти последние фантазии могут, конечно, появляться лишьпри наличии относительной диссоциации в психике, потому что их возникновениетребует,  чтобы  существенная  часть  энергии  уклонилась  от  сознательногоконтроля  и  овладела бессознательными содержаниями. Так,  например, видениеСавла предполагает,  что бессознательно он  уже христианин, что  укрылось отего сознательного понимания, инсайта.     Пассивная  фантазия  всегда  возникает  из  какого-нибудь   процесса  вбессознательном,  противоположного сознанию, -  процесса, который содержит всебе приблизительно столько же энергии,  сколько и в сознательной установке,и который поэтому  способен  проломить  сопротивление  последней.  Напротив,активная фантазия обязана своим существованием не только и не односторонне -интенсивному и противоположному бессознательному процессу,  но  настолько жесклонности   сознательной   установки   воспринимать  намеки  или  фрагментысравнительно  слабо подчеркнутых бессознательных связей и, преобразуя их припомощи  ассоциирования параллельных  элементов,  доводить  их  до  полнейшейнаглядности.  Итак, при активной фантазии дело отнюдь и не всегда сводится кдиссоциированному душевному  состоянию, но, скорее, к положительному участиюсознания.     Если пассивная форма фантазии нередко носит на себе печать болезненногоили,  по крайней мере,  ненормального,  то  ее  активная  форма  принадлежитнередко к высшим проявлениям человеческого духа,  так как в ней сознательнаяи бессознательная  личности субъекта  сливаются в одном  общем  объединяющемпроизведении.  Фантазия,  сложившаяся  так,  может  быть  высшим  выражениемединства  известной  индивидуальности и  даже создавать эту индивидуальностьименно  при  помощи  совершенного  выражения  ее   единства   (ср.   понятиеэстетического  настроения  у  Шиллера).  По-видимому,  пассивная  фантазияобычно никогда не бывает  выражением достигнутого единства индивидуальности,так как она, как уже  сказано, предполагает сильную диссоциацию,  которая сосвоей стороны  может покоиться только на столь же  сильной противоположностимежду сознанием и  бессознательным.  Фантазия, возникшая из такого состояниячерез вторжение в сознание, именно поэтому никогда не может быть совершеннымвыражением  объединенной в  себе  индивидуальности, но будет преимущественновыражением  точки  зрения бессознательной личности.  Хорошим  примером  томуможет служить жизнь Павла: его обращение в христианскую веру соответствовалопринятию   дотоле   неосознанной   точки  зрения   и   вытеснению   прежнегоантихристианского образа  мыслей, который впоследствии обнаруживался  в  егоистерических  припадках.  Поэтому  пассивная  фантазия  всегда  нуждается  всознательной критике, если она  не  должна  односторонне давать дорогу точкезрения бессознательной противоположности. Напротив,  активная  фантазия  какпродукт, с  одной стороны, сознательной установки, отнюдь не противоположнойбессознательному,  с другой  стороны,  бессознательных  процессов, также  непротивоположных сознанию, а лишь компенсирующих его, нуждается не в критике,а в понимании.     Как  в  сновидении (которое есть не что  иное, как пассивная фантазия),так и в  фантазии следует различать явный и скрытый смысл. Первый выясняетсяиз    непосредственного    созерцания    фантастического     образа,    этойнепосредственной   манифестации   фантастического  комплекса  представлений.Конечно, явный  смысл почти и не заслуживает названия - в фантазии он всегдаоказывается  гораздо  более развитым,  чем  в сновидении,  - это,  вероятно,должно проистекать из того, что сонная фантазия обычно не нуждается в особойэнергии для  того,  чтобы  действенно  противостоять  слабому  сопротивлениюспящего  сознания,  так  что   уже   малопротивоположные   и   лишь   слегкакомпенсирующие  тенденции  могут дойти до восприятия. Напротив, бодрствующаяфантазия  уже  должна  располагать  значительной  энергией для  того,  чтобыпреодолеть  тормозящее  сопротивление,  исходящее от сознательной установки.Чтобы  бессознательная  противоположность дошла  до сознания, ей  необходимобыть очень важной. Если бы эта противоположность состояла  лишь  в неясных итрудноуловимых  намеках,  то она  никогда не  смогла бы настолько  завладетьвниманием, то есть  сознательным либидо,  чтобы  прорвать связь сознательныхсодержаний.   Поэтому   бессознательное   содержание  приковано   к  прочнойвнутренней связи, которая именно и выражается в выработанном явном смысле.     Явный смысл всегда  имеет  характер  наглядного и конкретного процесса,однако  последний,  вследствие  своей  объективной  нереальности,  не  можетудовлетворить  сознания,  притязающего  на  понимание. Поэтому оно  начинаетискать  другого  значения фантазии - ее толкования, то есть скрытого смысла.Хотя существование  скрытого  смысла фантазии  сначала вовсе не достоверно ихотя вполне  возможно оспаривать даже  и  саму возможность скрытого  смысла,однако  притязание  на  удовлетворительное  понимание  является  достаточныммотивом для тщательного исследования. Это  отыскание скрытого  смысла  можетсначала  иметь   чисто  каузальную  природу,  при   постановке   вопроса   опсихологических  причинах  возникновения фантазии. Такая постановка  вопросаведет,  с  одной стороны,  к поводам, вызвавшим  фантазию  и лежащим  далее,позади;  с другой  стороны,  к определению  тех влечений  и сил, на  которыеэнергетически следует возложить ответственность  за возникновение  фантазии.Как известно, Фрейд особенно интенсивно разрабатывал это направление. Такогорода  толкование я  назвал редуктивным.  Право на редуктивное понимание яснобез дальнейших разъяснений, и точно  так же вполне  понятно, что этот способтолкования  психологических  данных   дает  некоторое  удовлетворение  людямизвестного темперамента, так что всякое притязание на дальнейшее понимание уних  отпадает. Когда кто-нибудь издаст крик о  помощи,  то этот  факт  будетдостаточно и  удовлетворительно объяснен, если мы сможем доказать, что жизньданного человека в данный момент находится в опасности. Если человеку снитсяуставленный яствами стол  и  доказано, что  он лег спать голодным,  то такоеобъяснение   сна   удовлетворительно.   Если   человек,   подавляющий   своюсексуальность, например средневековый святой, имеет сексуальные фантазии, тоэтот факт достаточно объяснен редукцией на подавленную сексуальность.     Но если бы мы захотели объяснить видение Петра ссылкой на тот факт, чтоон  голодал  и  что  поэтому  бессознательное  побуждало  его есть  нечистыхживотных  или  же что  поедание  нечистых  животных вообще  лишь  исполнениезапретного желания, то такое объяснение  дает мало удовлетворения. Точно также  наш запрос  не будет удовлетворен,  если мы  захотим  свести,  например,видение Савла к  его вытесненной  зависти,  которую он  питал к  роли Христасреди его соотечественников  и  при  помощи которой  он отождествлял себя  сХристом. В обоих этих объяснениях  может быть доля  правды, но  к психологииПетра  или Павла, обусловленной духом  их  времени, объяснения эти  не имеютникакого  отношения.  Это  объяснение  чересчур  просто  и  дешево.   Нельзятрактовать  мировую  историю как проблему физиологии  или как  вопрос личнойскандальной  хроники. Эта точка зрения была бы слишком ограниченна.  Поэтомумы вынуждены значительно  расширить наше понимание скрытого смысла фантазии,прежде  всего в смысле причинности:  психологию отдельного человека  никогданельзя исчерпывающе  объяснить из  него самого, но надо ясно понять, что егоиндивидуальная   психология   обусловлена   современными  ему  историческимиобстоятельствами и как  именно.  Она не  есть  лишь  нечто  физиологическое,биологическое или личное, но и некая проблема истории того времени. И потом,никакой психологический  факт  никогда  не может быть  исчерпывающе объяснентолько из одной своей причинности, ибо в качестве живого феномена он  всегданеразрывно связан с непрерывностью жизненного процесса,  так что хотя он,  содной стороны, есть всегда нечто ставшее, с другой стороны,  он все же  естьвсегда нечто становящееся, творческое.     У  психологического  момента лик Януса:  он глядит назад и вперед. В товремя как он становится,  он  подготавливает  и  будущее. В противном случаенамерение, задание, установка целей, учет будущего и предвидение его были быпсихологически невозможны. Если кто-нибудь выражает какое-либо  мнение и  мыотносим этот факт только к тому, что до него кто-то другой высказал такое жемнение, то это объяснение практически совершенно  недостаточно, ибо мы хотимзнать не просто причину этого -поступка для его понимания, но еще  и то, чтоон имеет при  этом в  виду, в чем  его цель и намерение и чего он хочет этимдостигнуть. Узнав и это все, мы обыкновенно чувствуем себя удовлетворенными.В  повседневной   жизни   мы   без  дальнейшего   рассуждения  и  совершенноинстинктивно прибавляем к этому еще  объяснение и с  финальной точки зрения;очень часто мы  даже  считаем именно  эту финальную  точку зрения  решающей,совершенно оставляя в стороне момент, в  строгом смысле  причинный, очевидноинстинктивно признавая творческий момент психического существа.  Если мы такпоступаем в  повседневном опыте, то и  научная психология должна считаться стаким  положением дела  и поэтому  не должна  становиться  исключительно  настрого  каузальную   точку   зрения,  заимствованную   ею   первоначально  уестественных   наук,  но   принимать   во  внимание   и   финальную  природупсихического.     И  вот, если повседневный  опыт  утверждает как  несомненное  финальноеориентирование  содержаний сознания,  то с самого начала нет никаких поводовдля того, чтобы отвергнуть это применительно к содержаниям бессознательного,конечно до  тех пор, пока опыт не обнаружит  обратного. По моему  опыту, нетникаких   оснований  отрицать   финальное   ориентирование   бессознательныхсодержаний, напротив,  есть множество случаев, в которых  удовлетворительноеобъяснение  достижимо только  при введении финальной  точки  зрения. Если мыбудем рассматривать, например, видение Савла с точки зрения  мировой  миссииПавла  и  придем  к заключению,  что  Савл  хотя  сознательно  и преследовалхристиан,  но бессознательно  принял уже  христианскую  точку  зрения и сталхристианином  вследствие  перевеса и вторжения бессознательного, потому  чтоего бессознательная личность стремилась к этой цели,  инстинктивно  постигаянеобходимость  и  значительность этого  деяния, то  мне  кажется, что  такоеобъяснение  значения этого  факта будет  более  адекватным,  чем редуктивноеобъяснение при помощи личных моментов, хотя последние, в той или иной форме,несомненно соучаствовали в  этом, ибо слишком  человеческое  имеется всюдуналицо.  Точно  так  же  данный  в  Деяниях  Апостолов  намек  на  финальноеобъяснение  видения Петра  является гораздо  более  удовлетворительным,  чемпредположение физиологически-личных мотивов.     Итак,  объединяя  все вместе, мы можем сказать,  что  фантазию  следуетпонимать и каузально, и  финально. Для каузального объяснения она есть такойсимптом физиологического или личного состояния, который является результатомпредшествующих  событий. Для финального же объяснения фантазия  есть символ,который  пытается  обозначить  или ухватить с помощью  имеющегося  материалаопределенную цель  или,  вернее,  некоторую будущую  линию  психологическогоразвития.   Так   как   активная   фантазия   составляет   главный   признакхудожественной деятельности  духа,  то художник есть не только изобразитель,но творец и, следовательно,  воспитатель,  ибо  его творения  имеют ценностьсимволов, предначертывающих линии будущего развития.  Более ограниченное илиболее  общее социальное значение символов зависит  от более ограниченной илиболее общей  жизнеспособности творческой индивидуальности. Чем ненормальнее,то есть чем  нежизнеспособнее индивидуальность, тем ограниченнее  социальноезначение созданных ею  символов, хотя бы  эти  символы  и  имели  для даннойиндивидуальности абсолютное значение.     Оспаривать  существование  скрытого смысла фантазии  можно только тому,кто  полагает,  что  естественный  процесс вообще лишен  удовлетворительногосмысла. Между тем естествознание уже выделило смысл естественного процесса вформе  законов  природы.  Признано,  что  законы природы  суть  человеческиегипотезы, установленные для объяснения естественного процесса. Но  посколькуудостоверено, что  установленный  закон согласуется с объективным процессом,постольку мы  имеем право  говорить  о  смысле  совершающегося в природе.  Ипоскольку нам удается установить закономерность фантазий, постольку мы имеемправо  говорить  и  об   их  смысле.  Однако   найденный  смысл  лишь  тогдаудовлетворителен  или,  другими словами,  установленная  закономерность лишьтогда  заслуживает  этого  имени,  когда  она  адекватно  передает  сущностьфантазии.  Есть закономерность при  естественном  процессе  и закономерностьсамого естественного процесса.  Это закономерно, например, что человек видитсновидения,  когда  спит,  однако   это  не  такая  закономерность,  котораявысказывает  нечто о сущности  сновидений. Это  простое  условие сновидения.Установление физиологического источника фантазии  есть  лишь простое условиеее  существования, а  отнюдь  не  закон  ее  сущности.  Закон фантазии,  какпсихологического феномена, может быть только психологическим законом.     Мы  подходим  теперь  ко  второму  пункту   нашего  объяснения  понятияфантазии,  а   именно   к  понятию  воображающей  деятельности  (imaginativeTatigkeit). Воображение есть репродуктивная или творческая деятельность духавообще, не  будучи особой способностью, ибо оно может осуществляться во всехосновных формах психической жизни, в мышлении, чувстве, ощущении и интуиции.Фантазия,   как   воображающая   деятельность,    есть   для   меня   простонепосредственное  выражение   психической   жизнедеятельности,   психическойэнергии,   которая  дается  сознанию  не  иначе  как  в  форме  образов  илисодержаний, подобно тому как и физическая энергия проявляется не иначе как вформе  физического состояния, физическим  путем раздражающего органы чувств.Подобно тому  как всякое физическое состояние  с энергетической точки зренияесть не что иное,  как  система сил, точно так же и психическое содержание сэнергетической  точки  зрения есть не  что  иное,  как  являющаяся  сознаниюсистема  сил. Поэтому с  этой  точки  зрения  можно сказать, что  фантазия вкачестве фантазмы есть не что иное, как  определенная сумма  либидо, котораяникогда не может явиться сознанию иначе как  именно в форме образа. Фантазмаесть idee-force. Фантазирование, как воображающая деятельность, тождественнос течением процесса психической энергии.     60.  Функция. Под психологической  функцией я  понимаю известную  формупсихической  деятельности,  которая принципиально  остается равной  себе приразличных обстоятельствах. С энергетической  точки зрения функция есть формапроявления либидо (см.), остающаяся принципиально равной себе при  различныхобстоятельствах,  приблизительно в  том смысле, в  котором  физическая  силаможет рассматриваться каждый раз как форма проявления физической  энергии. Яразличаю,  в  общем,  четыре  основные  функции  - две  рациональные  и  двеиррациональные,  а  именно:  мышление, чувство,  ощущение и  интуицию (см.).Почему я  устанавливаю  именно эти четыре функции  в  качестве основных, дляэтого  я  не  могу  вполне   указать  априорного  основания,  а   могу  лишьподчеркнуть, что такое понимание выработалось у  меня в течение многолетнегоопыта. Я отличаю эти  функции  одну  от другой потому,  что они не допускаютссылки  друг на друга  или  соответственно  не могут  быть сведены  одна  надругую. Принцип мышления, например, абсолютно отличается от принципа чувстваи  т. д. Эти функции я отличаю принципиально от фантазий (см.)  потому,  чтофантазирование представляется мне своеобразной формой деятельности,  могущейпроявляться во всех четырех основных функциях. Воля (см.) представляется мнебезусловно вторичным психическим явлением; также и внимание.     61.  Чувства. Определенные посредством  чувственного анализа содержанияили материал чувствующей функции  (см. чувство). Следует отличать от эмпатии(см.).     62.  Чувство.  См. также  подчиненная функция. Я  причисляю  чувство  кчетырем  основным  психологическим функциям.  Я  не  могу примкнуть  к  томупсихологическому направлению, которое рассматривает  чувство  как  вторичноеявление,  зависящее от  представлений  или  ощущений; напротив,  я  считаювместе  с  Гефдингом,  Вундтом,  Леманом,  Кюльпе, Балдвином и другими,  чточувство  есть самостоятельная функция sui generis (особого рода). [К историипонятия чувства и к теории чувства ср. /78; 94; 127/]     Чувство  есть   прежде   всего   процесс,  происходящий  между  эго   икаким-нибудь  данным   содержанием,  притом  процесс,  придающий  содержаниюизвестную ценность в смысле принятия или  отвержения его (удовольствие илинеудовольствие), но далее это также  процесс, который помимо определенногосодержания  сознания или  ощущений  данного момента  может  возникнуть,  таксказать, изолированно,  в качестве настроения.  Этот последний процесс можетстоять  в  причинной  связи  с более  ранними  содержаниями  сознания,  хотянеобходимости  в  этом  нет,  ибо   он  столь  же  легко   возникает   и  избессознательных содержаний, что  вполне доказывается психопатологией. Однакои  настроение   -  будь  оно  общим   или   же  лишь  частичным  чувством  -свидетельствует  об  оценке,  но  об  оценке  не  определенного,  единичногосодержания  сознания,   а  всего  наличного  в  настоящий  момент  состояниясознания, притом опять-таки в смысле принятия или отвержения его.     Поэтому чувство есть прежде всего вполне  субъективный процесс, которыйможет быть  во всех отношениях независим от  внешнего  раздражения,  хотя онпристегивается к  каждому ощущению. [К вопросу о различии чувства и ощущениясм. /78- Bd.1.  S.350 ff/] Даже  безразличное  ощущение имеет чувственнуюокраску, а  именно  окраску  безразличия, что опять-таки выражает известнуюоценку.  Поэтому чувство  есть также  разновидность  суждения, отличающаяся,однако, от  интеллектуального суждения постольку, поскольку оно составляетсяне  для  установления  логической связи,  а для  установления  прежде  всегосубъективного   принятия  или   отвержения.   Оценка  при   помощи   чувствараспространяется на всякое содержание сознания, какого бы рода  оно ни было.Если  интенсивность  чувства повышается,  то возникает аффект (см.), которыйесть  состояние   чувства  с   заметными  телесными  иннервациями.   Чувствоотличается от аффекта тем, что оно не вызывает заметных телесных иннервации,то есть вызывает их не больше и не меньше, чем обычный мыслительный процесс.     Обычно простое чувство конкретно (см.), то есть  смешано с элементамидругих  функций,  например очень часто  с ощущениями.  В  таком, специальномслучае  чувство  можно  обозначить как аффективное  или же (как  в настоящейработе) чувство-ощущение,  причем под этим  понятием  я разумею прежде всегонераздельное  слияние  чувства  с  элементами  ощущения.  Такое  характерноесмешение  находится  везде,  где  чувство  оказывается  недифференцированнойфункцией, яснее всего в  психике невротика  с дифференцированным  мышлением.Хотя  чувство само по себе есть функция самостоятельная,  однако  оно  можетоказаться в зависимости от другой функции,  например от мышления, вследствиечего возникает такое чувство, которое сопровождает мышление и лишь постолькуне вытесняется из  сознания, поскольку оно  укладывается  в интеллектуальныесочетания.     От   обыкновенного   конкретного  чувства  следует   отличать   чувствоабстрактное;   как    абстрактное   понятие   (см.   мышление)   отбрасываетотличительные  черты  охватываемых  им  вещей,  так  и  абстрактное  чувствоподнимается  над различиями  отдельных, оцененных  им  содержаний  и создаетнастроение или  такое состояние  чувства, которое охватывает все отдельныеразличные  оценки  и  тем  самым  снимает  их.  Как  мышление  упорядочиваетсодержания сознания,  подводя их  под  понятия,  так  чувство  упорядочиваетсознательные содержания по их ценности для своего носителя.  Чем  конкретнеечувство,  тем  субъективнее   и   персональнее  установленная  им  ценность;напротив, чем чувство абстрактнее, тем более общей и  объективной становитсяустанавливаемая им  ценность.  Как совершенно  абстрактное  понятие  уже  непокрывает  единичности  и  особенности  вещей,  а   лишь  их  всеобщность  инеразличность,  так  и  совершенно абстрактное  чувство  не  покрывается ужеединичным  моментом и  его чувствующей окраской, но  лишь совокупностью всехмоментов и  их неразличностью. Согласно  этому, чувство,  подобно  мышлению,есть функция рациональная,  ибо, по свидетельству  опыта, ценности, в общем,устанавливаются  по  законам  разума  точно  так же,  как  понятия, в общем,образуются по законам разума.     Понятно,  что вышеприведенные  определения вовсе  еще не  характеризуютсущности  чувства,  а  дают  лишь  внешнее  описание  его.  Интеллектуальнаяспособность  понятий  оказывается неспособной формулировать на языке понятийсущность чувства, потому что мышление принадлежит к категории  несоизмеримойс  чувством, как  и  вообще ни одна  из основных  психологических функций неможет быть сполна выражена через другую. Этому обстоятельству надо приписатьи  то,  что  никакое  интеллектуальное  определение не  сможет  когда-нибудьпередать сколько-нибудь удовлетворительно специфические особенности чувства.Классификация чувств ничего еще не дает  для  постижения их сущности, потомучто даже самая точная  классификация сможет передать лишь то интеллектуальнопостигаемое содержание, с которым  или в связи с которым чувства появляются,но  не  сможет  ухватить  специфические  особенности чувства.  Сколько  естьразличных,  интеллектуально постигаемых классов  содержаний,  столько  можноустановить  и  различных  чувств,  но  сами  чувства  этим  отнюдь  еще   неклассифицируются исчерпывающим  образом,  потому  что  кроме  всех возможныхинтеллектуально постигаемых  классов  содержаний существуют еще  чувства, неукладывающиеся  ни  в  какие  интеллектуальные  рубрики.  Уже сама  мысль  оклассификации  интеллектуальна  и  поэтому несоизмерима с сущностью чувства.Поэтому мы должны удовлетвориться указанием на границы данного понятия.     Способ оценки при помощи чувства можно сопоставить  с  интеллектуальнойапперцепцией как  апперцепцию ценности. Можно различать активную и пассивнуюапперцепцию при помощи  чувства. Пассивный  акт чувства характеризуется тем,что какое-нибудь содержание возбуждает или привлекает чувство, оно вынуждаету  субъекта  чувствующее   участие.  Активный   же  акт  чувства,  напротив,распределяет ценности от лица субъекта, он оценивает содержания по интенции,притом  почувствующей,  а не  интеллектуальной  интенции.  Поэтому  активноечувство   есть   направленная  функция,  волевой   акт,  например  любовь  впротивоположность   к  влюбленности,  тогда  как  влюбленость  была  бы   ненаправленным,   пассивным   чувством,   как   на   то   указывает   и   самословоупотребление,  характеризующее первое как деятельность,  а второе - каксостояние.  Ненаправленное  чувство есть чувствующая интуиция. Это означает,что, строго говоря, только  активное, направленное чувство  можно обозначатькак рациональное; напротив,  пассивное чувство иррационально, поскольку  оносоздает  ценности без содействия  субъекта,  а может быть, даже  против  егонамерения.  Когда  общая   установка   индивида   ориентируется  чувствующейфункцией, то мы говорим о чувствующем типе (см. тип).     63.  Эго. Под это я понимаю комплекс идей, представлений,  составляющийдля меня центр  поля  моего сознания и который, как мне кажется, обладает  ввысокой степени непрерывностью  и тождественностью (идентичностью)  с  самимсобой. Поэтому я говорю  об эго-комплексе. /52/ Этот комплекс есть настолькоже  содержание  сознания, насколько  и условие сознания  (см. сознание), ибопсихический  элемент   осознан  мной  постольку,  поскольку  он  отнесен   кэго-комплексу.  Однако, поскольку эго есть лишь  центр моего поля  сознания,оно не тождественно  с  моей психикой  в целом, а является  лишь  комплексомсреди других комплексов.  Поэтому  я различаю между  эго  и самостью  (см.),поскольку эго есть лишь субъект моего сознания, самость же есть субъект всеймоей  психики, включающей также и ее бессознательное. В  этом смысле самостьбыла  бы  идеальной  сущностью   (величиной),   включающей  в  себя  эго.  Вбессознательных фантазиях самость  часто  возникает  в виде  сверхординарной(необычной) или идеальной  личности, вроде Фауста у  Гете  или  Заратустры уНицше.  Именно для  сохранения идеального образа  архаические  черты самостиизображались иногда  как отделенные  от  высшей  самости,  как,  например,Мефистофель у  Гете,  Эпиметей у  Шпиттелера,  а в  христианской  психологиидьявол   или   Антихрист.  У   Ницше  Заратустра  открывает   свою   тень  вБезобразнейшем человеке.     64.  Экстраверсия.  Экстраверсией  называется  обращение  либидо  (см.)наружу, вовне. Этим понятием я обозначаю явное отношение субъекта  к объектув  смысле  положительного  направления  субъективного  интереса  на  объект.Человек,  находящийся  в   экстравертном  состоянии,  мыслит,  чувствует   ипоступает в отношении  к объекту так, и притом столь прямо и с такой внешнейнаглядностью,  что не  может  быть  никакого сомнения  в  его  положительнойустановке по отношению к  объекту. Поэтому  экстраверсия  есть, до известнойстепени,   переложение  интереса  вовне,  от  субъекта   к   объекту.   Еслиэкстраверсия  интеллектуальна,  то  субъект  вдумывается  в   объект;   еслиэкстраверсия осуществляется чувством, то субъект вчувствывается в объект.  Всостоянии    экстраверсии   имеется   сильная,   если   не    исключительнаяобусловленность объектом. Следует  говорить  об активного экстраверсии, еслиона  намеренно  вызвана  волей,  и  о  пассивной  экстраверсии,  если объектвынуждает  ее,  то  есть если он  сам от себя притягивает  интерес субъекта,может  быть даже  вопреки намерению  субъекта. Если  состояние  экстраверсиистановится привычным, то можно говорить об экстравертном типе (см.)     65. Эмоция. См. аффект.     66. Эмпатия  (Вчувствование  =  Einfuhlung).  Эмпатия  есть  интроекцияобъекта  (см. интроекция).  Более  подробное описание  этого понятия  см.  втексте, глава VII (см. также проекция).     67.  Энантиодромия. Энантиодромия  - значит буквально  бег навстречу.Этим  понятием в философии Гераклита [/128-  1,60/ (Судьба  есть логическийпродукт   энантиодромии,   творец   всех    вещей.]    обозначается    играпротивоположностей  в  совершающемся, именно  то воззрение, по которому все,что есть, переходит в свою противоположность. Из живого делается мертвое, аиз  мертвого  живое,  из юного  старое, а из старого  юное, из бодрствующегоспящее и  из спящего бодрствующее, поток порождения и уничтожения никогда неостанавливается. Созидание  и  разрушение, разрушение  и  созидание -  вотнорма, охватывающая все круги природной  жизни, самые малые и самые великие.Ведь и  самый  космос,  как он возник из первоначального огня, так  должен ивернуться в него снова, двойной  процесс, совершающийся в размеренные сроки,будь  то  даже  огромные периоды  времени,  -  процесс,  которому  предстоитсовершаться все  снова.  /129/  Такова  энантиодромия  Гераклита  по словампризванных истолкователей  его учения.  Обильны изречения  самого Гераклита,выражающие  такое его  воззрение. Так  он  говорит: И  природа стремится  кпротивоположностям  и  создает  созвучие  из  них,  а  не  из  одинакового.Родившись, они начинают жить, тем самым приобщаются смерти. Стать водою -смерть для душ, для воды же смерть - стать землею. Из земли становится вода,из  воды становится душа. Совершается  взаимный обмен, все обменивается наогонь и огонь на все, как  золото на товары  и  товары  на золото. Применяясвой принцип к  психологии, Гераклит говорит: Пусть никогда не будет у вас,эфесяне,   недостатка   в   богатстве,   чтобы   могла   обнаружиться   вашаиспорченность.     Энантиодромией я называю выступление бессознательной противоположности,притом  именно  во временной  последовательности.  Это  характерное  явлениевстречается   почти   повсюду,  где  сознательной   жизнью  владеет   крайнеодностороннее  направление, так  что со  временем  вырабатывается  столь  жемощная бессознательная противоположность, которая проявляется сначала в видетормоза  (Hemmung)  при  сознательной работе,  а  затем  в  виде перерыва  всознательном направлении. Хорошим примером энантиодромии является психологияапостола  Павла  и его обращение в  христианство, также  и история обращенияРаймонда Луллия, отождествление с  Христом больного Ницше,  его прославлениеВагнера и впоследствии его враждебность  к нему, превращение Сведенборга  изученого в ясновидца и т. д.Оглавление

Запись в СПб по тел: или по скайпу:

Понравилась статья? Поделись ею с друзьями и поддержи автора!

• Вконтакте
• Facebook

Хочешь узнавать больше? Получай новые статьи в час публикации